Думаешь, мы друзья? (СИ)

К сожалению, в нашем городе белый покров редкость. И даже в те дни, когда он оседает, тут же тает – минусовые температуры и выпадение снега это не про нашу погоду.

И… с январем у меня связана большая потеря – родного человека и собаки…

Болезненный месяц…

Слова излишни, эмоции не передать, чувства разодраны в клочья…

Первое, что ощутила четвертого января, неверие.

Он же был молодой! Здоровый! Да, в последнее время плохо ел (до проглядывающих ребер), но все же! Мало ли – обиделся на нас в очередной раз или еще что – не впервые! Если после мясных блюд на следующий день подавали ему просто макароны (которые он любил, как и мы, но, естественно, меньше, чем мясо – собачий корм не признавал напрочь), запросто мог оскорбиться и устроить показательную голодовку.

Как и все члены нашей семьи, он был с характером. Дулся по поводу и без…

Мама позже поделилась, что Рекс накануне сказал ей будто «прощай» и ушел. Мама интуитивно почувствовала то, что он хотел передать.

Сосед позвонил на утро и сообщил, что бездыханное тело Рекса лежит под его уличной елью…

После кратковременного непринятия поднимается комок в горле, слезы душат и просятся наружу…

Настает черед вины…

…что мало уделяла ему внимания, почти не выгуливала в последний год и даже не кормила – переложила все обязанности на маму….

Вина необъятная и боль потери…

Воспоминания обрушиваются тяжелой грудой – как он подпевал игре на скрипке, пытаясь попасть в нужную ноту, как по-защитнически рычал на прохожих, огораживая нас от незнакомцев…

Как вышла с лопатой, боясь, что его укусит змея, ползущая в сторону будки, а он ее не замечал…

Как игрался с веником, ведром и тапочками – позднее находили их разбросанными в разных и самых неожиданных частях участка…

Обожал водные процедуры – дни, когда папа его купал, массажируя его светлую шерстку, были для него любимыми…

И сырое яйцо в качестве десерта после прогулок и просто так – он так аккуратно слизывал содержимое со скорлупы…

А еще любил снег… с виляющим хвостом зарывался в сугроб, а после подбегал к нам с сумасшедшей скоростью и ведомой лишь ему траекторией, будто зовя повторить это с ним…

А в этом году, как назло, тот так и не выпал…

Он занимал особое место в семье…

Помню, как после у меня периодически спрашивали: «ну что, завели новую собаку?» «вам же нужна собака?» «котята не нужны?» И все вопросы исходили из того, что нам нужно заменить собаку, которой уже нет. Не знаю, как удается это людям, что меня спрашивали, но мы все еще не смогли. Каждая душа обладает своими уникальными свойствами. И не работает по принципу – новая собака заменит старую…

Как бездушно и отвратительно звучит.

Я не говорю, что в будущем у меня не будет собаки, но она будет другой. И в нашей с ней жизни будут другие воспоминания. А пока… моя боль по Рексу жива. Когда она стихнет и в моем сердце появится место для четвероного друга – мы найдем друг друга. И только так.

Проревев весь день, проснулась на следующий, чтобы вечером получить еще один удар.

Умер дедушка…

Теперь у меня не осталось дедушек в живых…

И опять приходит вина – что мало с ним общалась, что, будучи в его городе, он нас не признал (у него был инсульт), а я и не пыталась быть узнанной, боясь, что он начнет переживать и звать нас, когда уедем… слишком далекое расстояние нас разделяло…

Я думала, что раз наша собака покинула нас, то дедушка останется подольше.

Но нет - это был знак.

Да, дедушка давно болел, и если бы не бабушка, не отходившая от него ни на шаг, посвятившая себя в период болезни ему одному, забив на себя и свое здоровье, то давно бы его не стало.

Но… дедушка, с которым я в детстве засыпала в одной постели…

Который дарил мне киндеры на последние деньги, выбирал такую пачку с семечками, чтобы обязательно с кулоном внутри…

Который на свою незначительную пенсию умудрялся покупать нам мороженое…

Делился знаниями из множества прочитанных книг, составляющих домашнюю библиотеку…

Дедушка, души не чаявший во внуках…

Мое детство неизменно связано с ними – в первую очередь, с бабушками и дедушками. В шесть лет мы с родителями уехали в другую страну и оказались отрезанными от родни километрами…

Когда пришло осознание, что обоих дедушек уже нет на земле, будто лишилась части детства.

Внутри творилось что-то необъяснимое… кусочек сердца вел себя подобно островку, внезапно отколовшемуся от материка и неотвратимо отдаляющемуся…

Озноб сменялся разрушительным пламенем, выжигающим внутренности…

Тело, оставшись без приказов, безвольно бродило из одной части дома в другую.

Сознание словно уплывало и возвращалось, но ненадолго – не выдерживало всего потока мыслительных процессов и образов…

В такие моменты ярче всего загораются Вера и Надежда, становясь спасительным оплотом.