Думаешь, это любовь?

Надо же, всем нравился Константин, но никто не верил в меня. А ведь я, между прочим, так старалась, так старалась. Уже практически выбилась из сил. Ведь именно мне ради нашей любви пришлось пожертвовать очень многим. Костя приезжал домой под вечер усталый, измотанный, высосанный нашим многонациональным городом, где стресс витает в воздухе, как новый, дополнительный газ, смешанный с кислородом. Мы вдыхаем стресс каждый раз, заходя в метро или стоя в очереди в кассу. Костя ложился на диван, включал свой бесконечный спорт, прикрывал глаза и говорил, что единственная радость его – это я. Помимо детей, конечно. Дети – само собой, ради них мы и живем (его слова). И поверьте, я очень старалась, чтобы его радость не ослабла. Я делала все возможное и даже больше.

– Хочешь, я буду забирать Алешу из садика? – сама, по доброй воле, предложила я, когда увидела, как сложно ему договариваться об этом с Лилией Филипповной.

– Нет, это неправильно. Ты не должна, – возразил он, но я закрыла ему рот рукой.

– Никто никому ничего не должен. Но ведь мы вместе, и проблемы у нас общие. И потом, если я буду забирать его сама, мне не придется сталкиваться каждый вечер с твоей тещей. А это уже награда.

– Ты уверена? – улыбнулся он, и с тех пор почти всегда, закончив рабочий день, я неслась в садик за Алешей, который, конечно же, каждый раз обижался, а я успокаивала его тем, что папа зарабатывает для него же, Алеши, денежки. А потом я устала каждый раз объяснять, почему снова в саду не его обожаемый папа, а совершенно неинтересная тетя Саша (при слове «тетя» меня каждый раз выворачивало).

– Зайчик, а если я куплю тебе шоколадку, ты не будешь меня изматывать? – полюбопытствовала я однажды, пока ждала окончания его облачения в куртку и штаны. Одевался он медленнее черепахи. За то время, что он тратил на натягивание одного шерстяного носка, приличная змея могла бы уже полностью сменить кожу.

– Шоколадка – хоошо, – разумно кивнул он.

– Тогда так. Если мигом оденешься без всех своих претензий – то чупа-чупс. Идет?

– Идет, – согласился он, и мы ударили по рукам. – А что такое пьетензия?

– Это когда ты все время болтаешь, понял? Хочешь конфету – делай все тихо и быстро, – исчерпывающе пояснила я.

С того дня наши сборы стали проходить бодрей и веселей. Я заранее припасала какую-то вкусность, и через какое-то время проблема с повестки дня снялась. Конечно, она была не единственной. Даша, к примеру, продолжала следить за каждым моим шагом, проводя сравнительный анализ между мной и «нормальными» женщинами. Она отказывалась есть ту еду, которую я умудрялась изготавливать для них, не хотела пускать Шушку к себе в комнату, чтобы та могла посидеть на ее подоконнике. Другие подоконники Шушка игнорировала.

– Ну что тебе, жалко? – возмущалась я.

– Она пахнет. Я не люблю кошек, – демонстративно заявляла эта маленькая мерзавка.

– Все дети любят кошек, а ты нет? Посмотри, какая она красивая, – пыталась уговорить ее я, но Даша оказалась так же упряма, как и я. Никогда не думала, что дети могут быть такими невыносимыми. И педантичными. Эта девочка с маниакальным упорством выслеживала меня, когда я забывала вымыть тарелку или ставила чашку на столик в гостиной. Она не давала мне разбрасывать вещи, моментально выходя вперед с каким-нибудь заявлением типа: «А мама бы упала в обморок, если бы увидела, что моя кофточка валяется под кроватью». И смотрела на меня пристально и недобро, всем своим видом давая мне понять, что я и мизинца ее мамочки дорогой не стою.

– Даша, я прекрасно знаю, что твоя мама была очень хорошая. И прекрасно, что ты ее помнишь. Но мы с твоим папой любим друг друга, и нам надо как-то жить дальше, строить отношения. Зачем же ты пытаешься нам все время мешать? – спросила я однажды, когда уже совсем устала от ее выходок.

У меня был тоже тяжелый день на работе, а после него Алеша заставил меня сводить их с сестрой на площадку. Я ненавижу детские площадки, терпеть не могу тупо курить на углу, глядя, как эти маленькие бесенята без устали носятся между горок и лесенок, высыпают друг другу за шиворот песок, кидаются формочками и падают с качелей. Даша командует Алешей, а тот в отместку пытается ее поколотить, а я вроде как за все это должна отвечать. Да еще как-то ухитриться привести их обратно без внешних и внутренних повреждений.

– Если уж папа решил кого-то себе завести, это мог бы быть кто-то нормальный, – ответила она, поворачиваясь ко мне спиной.

– Что ты имеешь в виду? – побелела я.

И это после двух часов на площадке.

– Кто-то, кто умел бы готовить и читать сказки. И не курил бы на площадке! – крикнула она.