Думаешь, это любовь?

– Теперь я точно знаю, это судьба, – с воодушевлением била себя кулаком в грудь я, а моя Жанночка скептически смотрела на меня из-за кухонного комбайна. Она готовила что-то на своей огромной кухне, а я бесполезно сидела напротив в моем любимом кресле и клялась в вечной любви Константину.

– Да, Сашка, ты впечатляешь, – насмешливо посмотрела на меня подруга. Я же с горящими от восторга глазами еще раз в деталях поведала ей о том, насколько сильно я его люблю, какой он прекрасный человек. Без жены и с двумя маленькими чудесными деточками, с которыми мы непременно подружимся, как только увидим друг друга. – А дети у него насколько маленькие?

– Не помню. Что-то в сумме не больше тринадцати. То ли семь и пять, то ли восемь и три. Нет, не помню. Мальчик и девочка. Как ты думаешь, я могу понравиться детям? – волновалась я.

После той великой ночи, закончившейся выламыванием моей двери, в моей жизни начался совершенно новый этап. Этап Настоящих Отношений, взрослых, сложных, полных серьезных вопросов и проблем. И это было для меня так ново и необычно, так волнительно. Наконец-то я встретила мужчину, ради которого готова на все.

– Ты-то понравиться им можешь, а вот они тебе – не факт. Все-таки чужие дети – это очень непросто, – ответила мне умудренная опытом Жанна. – Я своих-то подчас еле выношу.

– Что ты говоришь? Какие же они мне чужие. Ведь это ЕГО дети. Нет, я не говорю, что могла бы заменить им мать, но…

– Да это и невозможно, поверь.

– Я знаю, знаю, но мы можем стать друзьями.

– Вот такое я как раз прекрасно представляю. Ты будешь ставить им на DVD «Бивиса и Батхеда» или вообще «Мохнатиков» из MTV, кормить их «Дошираком» и курить в окно. Любой ребенок высоко оценит такую мачеху! – захохотала она. Я надулась.

Ради великой цели я была готова отказаться от чего угодно, даже от макарон быстрого приготовления. Я что, не женщина? Не смогу что-то приготовить?

– Ну что? Ну, скажи? Пельмени, – продолжала хохотать Жанна.

– А что? Пельмени им тоже нельзя? – опешила я.

– Да уж, немного же ты знаешь про детей, моя дорогая. Остается только надеяться, что твой Костя умный человек и не станет ждать от тебя слишком многого. Он умный человек?

– Он самый умный, самый красивый, у него самые сильные руки и самый большой…

– Бла, бла, бла, – замахала руками она. – Дальше можешь не продолжать, а то, хоть я и замужняя женщина, могу не сдержаться.

– Самый большой отцовский инстинкт, – обиженно добавила я. – Он, наверное, самый лучший отец в мире.

– Тогда это проблема.

– Вот никакая и не проблема. Вы все представляете меня какой-то просто… метросексуалкой, что ли?

– Кем-кем? – сморщилась Жанна. – А что, я не одна такая? Кто-то еще тебя считает такой… малопригодной для самоотверженного служения семье?

– Ну… – опустила голову я. – Как бы это помягче сказать. Так думают все. Сашка утверждает, что я не проведу с детьми и получаса, прежде сбегу. И моя мама, она говорит, что не доверила бы моим заботам и канарейку. А еще Костя.

– Что, Костя? – удивилась она. – Он-то что?

– Он говорит, что я глупышка, что мне этого совсем не надо и что я сама потом пожалею.

– Тогда он умнее, чем я думала, – задумчиво кивнула Жанна.

– Вы все ошибаетесь. Да, у меня нет опыта. У меня много чего нет, но опыт приходит со временем, не так ли? – патетично и обиженно заявила я, размахивая от возмущения руками. – Я не умею готовить, но ведь есть же какие-то рецепты. Я у тебя могу научиться, если надо. Ты же не откажешь подруге в рецепте котлет?

– Не откажу. Но твой Константин совершенно прав. Объясни, зачем тебе все это надо? Чужие дети – тебе, одинокой, молодой, красивой… свободной? Ведь это же такое ярмо!

– Я его люблю, – уперлась я. – И оно мне надо.

– Флаг в руки, – усмехнулась Жанна, и по ее взгляду я поняла, что она так в меня и не поверила.

Черт его знает, может, она и права отчасти. Но только ко мне это не относится. Если в вашей жизни произошла такая невероятная редкостная случайность, как настоящая любовь с настоящим нормальным мужчиной (что само по себе почти невозможно), в это стоит вкладываться. И я была готова на все, но, однако же, прошел еще месяц, прежде чем Костя решился нас познакомить.

Это случилось ближе к концу июля. В Москве все засыхало и обугливалось от невыносимого зноя, а в магазинах стоял арктический холод и из кондиционеров не прекращал дуть северный ветер, валя в простудах тех, кто не умел выдерживать такие температурные перепады. В метро было нечем дышать, но там, кажется, уже никто и не пытался этого делать.