Дух мщения

Хорус медленно кивнул, сгибая когти.

— Думаю, что да, Гер. Хотя и не могу отделаться от мысли, что мне следовало добиться этого от тебя.

Геррадон тревожно пошевелился, возможно, осознав, что приглашение в военный шатер Луперкаля не являлось честью, как он мог вообразить.

— Я не улавливаю, мой повелитель.

— Улавливаешь, — произнес Хорус. — Насколько я понимаю, ты брат Красного Ангела. Вы оба — дети Эреба, один — рожденный в мире крови, другой — в мире огня.

— Как и в мире смертных, среди нерожденных существует иерархия, — ответил Геррадон. — К моему непреходящему сожалению, существо, сотворенное в демоническом мире темным князем варпа, стоит выше выпестованного смертным.

— Даже столь могущественным смертным, как Эреб?

— Эреб — обманутый щенок, — выплюнул Геррадон. — Он мнит себя помазанником, однако все, что он сделал — открыл дверь.

— И в этом-то вся суть, не так ли? — поинтересовался Хорус, обходя Геррадона по кругу и позволяя клинкам когтей скрести по доспеху луперка. — Вы не в силах явиться в наш мир, если только мы этого не позволим. Все планы, все соблазны и обещания власти — все это для того, чтобы попасть в наш мир. Мы нужны вам больше, чем вы нам.

Геррадон вызывающе расправил плечи.

— Продолжайте себя в этом убеждать.

— Почему ты не рассказал мне того, что он знал?

— Я ответил, почему.

— Нет, ты правдоподобно солгал, — сказал Хорус. — А теперь ответь по-настоящему, иначе я перейду к действительно интересным стихам из этой кошмарной книги.

Геррадон пожал плечами.

— Хорошо. Он был соперником. Теперь — нет.

Хорус убрал когти, удовлетворившись ответом Геррадона. Он отвернулся от демонических существ и подошел к Ноктюа, который на протяжении допроса демона стоял неподвижно, словно статуя.

— Это тебе урок о надлежащем применении силы, — произнес Хорус. — Однако я позвал тебя не за этим.

— Тогда почему я здесь, сэр? — спросил Ноктюа.

— У меня для тебя особое поручение, Грааль, — сказал магистр войны. — Точнее, для тебя и Гера.

Лицо Ноктюа вытянулось, когда он понял, что из-за этого поручения не примет участия в грядущем бою. Спустя мгновение он собрался.

— Чего вы от меня хотите, мой повелитель?

Хорус отечески положил руку на наплечник Ноктюа.

— На борту моего флагмана незваные гости, Грааль.

— Незваные гости? Кто?

— Блудный сын и два вероломных труса, которые некогда сражались вместе с тобой, как братья, — произнес Хорус. — Они ведут отребье из числа этих надоедливых странствующих глупцов Сигиллита в сердце «Духа мщения».

— Я их найду, — пообещал Ноктюа. — И убью.

— Очень хорошо, Грааль, однако я не хочу, чтобы они умерли все.

— Не хотите?

— Убей прочих, если они создадут тебе проблемы, — сказал Хорус, — но блудный сын нужен мне живым.

— Почему? — забывшись на миг, спросил Ноктюа.

— Потому что я хочу, чтобы он вернулся.

В небе на востоке господствовала гора Железный Кулак, черная клякса на горизонте указывала на далекие пожары где-то в районе Общинной черты. Земледельческие равнины к северу от Луперкалии заполняло собой огромное собрание имперской мощи — его армия.

Рэвен гнал «Бич погибели» вперед, спотыкаясь, когда токсины в крови искажали восприятие сенсориума рыцаря. Тот колыхался, нарушаясь призрачными образами крылатых змей, ужасных клыкастых пастей и глаз, в которых пылала ярость, вызванная отречением.

Его тошнило от мысли о том, чему он чуть было не поддался.

Или это была мысль о том, чему поддался?

Он уже этого не знал, и ему не было дела.

Рэвен вел рыцаря вниз, к тысячам бронемашин, множеству полков и целым батальонам артиллерии. Ему указывала путь тысяча блестящих знамен: полковые флажки, ротные штандарты, указатели мест сбора и отметки расстояния.

На панцирях собравшейся знати реяли знамена домов: Тажкар, Кошик, Индра, Каска, Мамарагон. Прочих он не узнавал или не мог различить. По сравнению с их рыцарями солдаты Армии выглядели карликами, однако это были далеко не самые крупные и не самые гибельные убийцы на поле.

Дюжина боевых машин Легио Грифоникус и Легио Круциус шагала по выделенным коридорам, чтобы занять свои боевые позиции. Могучие. Вызывающие благоговение.

Но всех затмевала незыблемая рукотворная гора в середине строя.

Титан «Император» «Идеал Терры» представлял собой громадную твердыню из адамантия и гранита, передвижную военную цитадель, возведенную давно лелеемым искусством и сотворенную при помощи крови и молитв. Одновременно храм Омниссии и бог-разрушитель, «Император» был центральным бастионом, на который опирались оба фланга армии.

Черно-белая раскраска Легио была геральдическими цветами принцепса Этаны Калонис, чьи предшественники из Механикум пилотировали первые машины на Ризе.

В воздухе висело марево от жара орудий, и Рэвен моргнул, стряхивая слезы изнеможения.

Утомление от соединения вызывало у него боль в костях, в каждой части его тела. В суставах скребло битое стекло, а острая боль по ту сторону глаз была такой, словно нечто пыталось прорыть нору наружу из середины мозга. Жидкости, переработанные телом много раз — гораздо больше, чем это было безопасно, — сохранили ему жизнь, однако теперь отравляли его.