Дух лунной башни

За ним лило, будто небо превратилось в одно большое решето. Злые дождевые капли колошматили в стекло, жаждали, чтобы вода сплошным потоком хлынула внутрь. Даже представлять не хотелось, как мерзко сейчас снаружи, каким промокшим и озябшим выглядит замок, а море — свирепым. Хорошо, что его скрывает ноябрьская тьма, и я не вижу агонии волн. Не вижу ярости и безумия.

На фоне непогоды, в палате было еще уютней, атмосфера почти домашняя. Горели, потрескивая, свечи, шептались о чем-то своем. Рядом мама, которая годами была моим единственным другом. Да и собеседником тоже. С Дот особо не поговоришь. Мама улыбнулась. Мягко и подбадривающе. Хотя, наверное, сердце сжималось при мысли о предстоящей разлуке. Завтра она уедет, оставив меня наедине с новой жизнью, где ей нет места.

— С Летисией, — потянула мама задумчиво. — Не особо. Она училась на курс младше, но мы жили в разных секторах. Общались мало. В то время между темными и светлыми обострилось противостояние. Первогодка из наших погибла по вине темной старшекурсницы. Дело замяли, но…

Мама вдруг осеклась и сотворила защитный знак.

— Зря я вспомнила эту историю. Не к ночи. В общем, — она сделала глоток горько-сладкого напитка, — Летисию не слишком любили. Заносчивая девчонка. Самоуверенная, хотя и талантливая. К тому же, она была официальной невестой парня, по которому страдала половина колледжа. И я, в том числе. Хотя и понимала, что он — богач. И темный.

Моя чашка опасно накренилась.

— Ты же не хочешь сказать…

— Да-да. Эмилио Ван-се-Росса, — мама закатила глаза, как подружка-заговорщица. — Они с Летисией были помолвлены. Поговаривали, герцогская чета в восторг не пришла. Красный и синий — цвета совместимые, но совместимые на грани. Однако госпожа Виктория смирилась и благословила союз. Летисия тоже происходит из влиятельной семьи, подходящей для Ван-се-Росса.

Я замолчала, переваривая новость. Ну, дела! А я-то внушила себе, что Дитрих безответно влюбленная страдалица. Что же получается, эти двое собирались пожениться, но их развела третья лишняя? Та самая Марго?

— Почему они расстались?

— Не знаю. Мне пришлось покинуть колледж на последнем курсе. Из-за…

Ренет смущенно оборвала себя на полуслове, и я закончила фразу:

— Из-за меня.

— Звучит грубовато. Скорее, из-за собственного легкомысленного поступка. То есть, — она окончательно растерялась и прикрыла глаза свободной рукой. — Прости. Я не то хотела…

— Знаю. Лучше скажи, — я собралась спросить о Маргарите, но в последний момент передумала, вспомнив об именах на обратной стороне записки Эмилио. — Кто такой Юрген Мунис?

На губах мамы заиграло лукавство, быстро сменившееся грустью.

— Мэтр Мунис, Лил. Он преподавал историю цветовой магии. Колоритный был педагог, улыбчивый, примерно моего нынешнего возраста. Любимчик учеников. Жаль его. В летние каникулы отправился в путешествие и погиб от рук грабителей. Подробностей не знаю. Это случилось через несколько месяцев после моего ухода из Гвендарлин. А почему ты спрашиваешь?

— Да так, попалось имя на полях учебника.

Язык не повернулся сказать правду. Поделиться и толикой загадочных событий, произошедших со мной в стенах колледжа. Ни к чему волновать маму. Ей и так тяжело со мной расставаться. А Юрген Мунис… Я подумаю о нем позже, ибо вряд ли смерть подозреваемого в пособничестве духу случайность. Как и то, что Мунис погиб пятнадцать лет назад — незадолго до самой Маргариты.

Но все потом. Потом.

Пока существуем только мама и я. Мы, ливень за окном и горячий шоколад. Мрачные тайны Гвендарлин подождут. Им не место в уютной палате и нашем маленьком мирке.

Глава 18. Темнопламень

В родной сектор я вернулась поздним вечером — в компании Агнии. В общей гостиной никого не осталось, кроме уснувшего на диване старшекурсника, и мы беспрепятственно попали в спальню. Я жаждала отдалить встречу и с полноценными, и с полуцветами. Стоило представить любопытные взгляды, руки чесались что-нибудь сломать, растерзать в клочья. Я даже Шема не хотела видеть. Друг — не друг, он — парень, а у меня лицо в пятнах!

Переступая порог, я ощутила слабое дуновение и трепет браслета на запястье. Магия, охраняющая комнату, прощупала меня, но пропустила, признав право находиться внутри. Не теряя времени, я переоделась и юркнула в синюю постель, пустовавшую больше трех недель. Парик не сняла. Уткнулась лицом в стену и лежала, не шевелясь, пока Агния не потушила свет и не устроилась на соседней кровати.

— Главное, пережить первый день, дальше станет легче, — заверила огневичка.

— Угу.

— Ты жива, а это важнее всего.

— Угу.

Агния помолчала с полминуты, придумывая новую тему для разговора. Она желала поддержать меня, но понятия не имела, как это сделать. Умение подставлять дружеское плечо — не ее конек. Как и тактичность.

— У тебя приятная мама. В смысле… э-э-э… производит приятное впечатление.

— Угу…