Дух лунной башни

Но едва ли я слышала претензии подруги. Голову занимали глупые мысли. Например, что коричневый цвет магии, пусть и не выдающийся, зато отлично сочетается с синим. И вообще, подумаешь, что я не полноценная. Ульрих тоже не настоящий маг.

* * *

Как и обещала Юмми, последующие обрядные дни проходили легче. Слабость беспокоила, но я больше не ощущала тошноты и желания сбежать из ордена. Погружаясь в прошлое Гвендарлин, любовалась строящимся замком. С каждым днем нас уносило все дальше во времени, и «скелет» превращался в хорошо знакомое величественное здание, только совсем «юное», без привычного налета древности.

В предпоследний день, любуясь тянущимися к солнцу башенками, я пожалела, что не родилась на восемьсот лет раньше. Замок до пожара выглядел гораздо приветливее. Я физически ощущала излучаемый им свет. Свет, от которого сегодня не осталось и намека. Он погас, и вряд ли по своей воле. Некая злая сила уничтожила его, искалечив стены. Не памятным огнем, а чем-то иным. Этих ран не увидеть обычным зрением. Но я знала: они покрывали Гвендарлин вдоль и поперек.

— Опять нудятина? — спросила Агния, когда я вернулась в сектор.

— Угу.

— Стерва она — эта Дитрих. Нос бы ей подпалить.

Я смолчала, надеясь, что упомянутая часть лица преподавательницы останется невредимой. Вообще-то Дитрих придумала отличный план, когда узнала от Ульриха о негодовании и подозрениях полуцветов. На следующий же день накинулась на меня на уроке. Я «посмела» уронить учебник, за что и заработала «наказание» на шесть обрядных дней. Теперь друзья считали, что вечера я провожу в классе за чтением одного параграфа за другим. Вслух!

— Не говори так, — попросил Агнию Шем. — О Дитрих. Нехорошо.

— Подумаешь, — протянула огневичка насмешливо. — Я бы ей помимо носа ещё что-нибудь подпалила.

Парень тяжело вздохнул, не одобряя желаний Агнии, но промолчал. Спорить с ней — себе дороже. Шема, в отличие от нашей подруги, «блажь» магини не огорчила. Он предпочитал, чтобы я сидела в классе, нежели бродила по замку в компании Ульриха. Приятель так бурчал в тот памятный вечер, что я грешным делом вспомнила мамины подозрения, но потом отринула их. Чушь. Шем не питает ко мне никаких чувств, кроме дружеских. Просто не хочет, чтобы я снова вляпалась в неприятности из-за полноценных.

— Брысь!

От громкого вскрика я подпрыгнула в крессе и больно прикусила язык.

Возмущалась Милли. На Урсула.

Мои кулаки сжались, в ушах загудело от желания кинуться на защиту необычного питомца. Но я вовремя сообразила, что спасать следует не кота. Синяя живность застыла посреди гостиной в боевой стойке и шипела на Милли, явно готовясь к нападению. Или лучше сказать — к бою.

— Брысь! — девчонка испуганно пятилась. Вот-вот врежется в обеденный стол.

Котяра потек за ней по ковру, глубоко вонзая в ворс острые когти.

— Шшшшшааааа, — объявил он угрожающе и предвкушающе.

Шем и Лиан испуганно заохали. Зато Агния не разделила паники.

— Во дает, — шепотом выдала она, силясь скрыть радость и одобрение. — Наш парень.

В глубине души я соглашалась, что Милли заслуживает хорошей порки. В дополнение к пострадавшему лбу. Но бездействие рикошетом ударит по нам с питомцем.

— Урсул! — завопила я, кидаясь на помощь воровке. — Нельзя!

Котяра не послушался. Повезло, что у нас Милли реакция хорошая. Девчонка успела запрыгнуть на стол с неожиданной для пухлой фигуры ловкостью, а я — перехватить боевую живность в прыжке.

— Пшшшшаааа! — возмутился Урсул.

Но я поволокла его прочь, слыша вслед горестные причитания Милли. Воровка жаловалась сбежавшимся на шум девчонкам на несправедливое нападение.

— Что я сделала? Шла себе мимо! Чего они привязались — коты? Сегодня черная кошка в коридоре шипела и зубы показывала. Откуда только взялась? А теперь этот — синий!

Я едва не рухнула с лестницы. Спиной назад.

Черная кошка? Опять?

Ну, всех в болото! В непроходимое!

Я вбежала в спальню и основательно встряхнула кота. Сначала надо разобраться с этой животинкой. О Тире или о ком-то сильно смахивающем на нее подумаю позже.

— Нельзя! — повторила я строго. — Понимаешь? Нельзя!

Серебристые глазки Урсула смотрели укоризненно.

— Да, я знаю: Милли — воровка и служит духу. Но нельзя же калечить ее у всех на виду. Тьфу! Ее вообще нельзя калечить! Это приказ. Ясно?

Воинственное выражение сползло с кошачьей морды, сменившись разочарованием.

Похоже, мое прямое распоряжение котейка не мог нарушить.

…Вечером, после седьмого обряда, я рассказала о происшествии Эмилио. Мы со средним герцогом остались в убежище вдвоем. Предпоследними комнату под фонтаном покинули Дитрих с Юмми. Магиня, уходя, кинула на меня мрачный взгляд. Уж не ревнует ли? С чего бы? Эмилио мне в отцы годится, а, по «экспертному» мнению Агнии, им и является.

— Значит, мы не ошиблись насчет Милли, — проговорила я, устроившись напротив среднего герцога за столом. — Урсул бы не напал, если б не считал ее врагом.

Свечи потрескивали, хотя в помещении отсутствовал и намек на сквозняк. Создавалось впечатление, что они перешептываются между собой, сплетничают.