Дубли

– И не говори. Была еще одна йогиня, гимнастикой йогов все занималась. Лет сорока. Ежедневно ходила, как страус и по какой-то методике, при каждом шаге втягивала анус. Но она не в счет. В общем, на шесть мужиков одна эта филфаковка и оказалась. Девочка симпатичная, фигуристая, но не толстая. В общем, все на месте. И вот улучшив момент, в самом начале путешествия, когда никого кроме нас и ее не было…, она ужин подавала, один из наших… не будем уточнять имя, спросил: «А когда мы с тобой сексом заниматься будем, по утрам или перед отбоем?».

Девочка сначала покраснела как рак, а потом и говорит, что сюда, вовсе не для этого ехала. Понятно же ей, что остальные едут туда именно для этого.

– Для этого, не для этого – говорит парень – а как мы узнаем, что тебе хочется, и ты согласна? Ведь это же, глупо, когда и тебе и нам хочется, а ничего нет?

Тут девочка видимо пришла в себя, после такого наглого вопроса и говорит уже резко:

– А мне ничего не хочется и не захочется. И разговаривать об этом я больше не собираюсь.

– А все все-таки, скажи, как кто должен узнать, что тебе его захотелось. Ты это прямо скажешь? Хочу, чтобы ты меня… ну и так далее?

А девочка, все-таки филфаковка, и нас за людей не считает. Кто мы для нее? Биолухи? Она так язвительно говорит… это о том, что я рассказал перед этим:

– А если я расскажу, какой знак, тогда больше эту тему закроем, раз и навсегда?

– Закроем – соглашается парень.

– И не только ты, но и остальные с подобными предложениями не полезут? – спрашивает девочка – Потому как мне эти пару недель хочется прожить спокойно и без приставаний.

– Ладно – отвечаем мы.

– Только скажи правду и потом от нее ни на шаг. Чтобы не говорила, потом, что пошутила. А то мы сразу настроимся и облом. Динамить, не хорошо. Давай будем друг друга жалеть.

– Хорошо» – говорит девочка – Вот если я перед кем, совсем разденусь, тогда можно.

– А если, кто тебя обманет? И обманом раздеться заставит?

– Голой? Обманет? Ну, значит так мне дуре и надо. – И хихикнула даже.

Так и порешили.

На следующий вечер мы стали на якорь рядом Любимовкой. Село такое, вниз по Днепру. Знаешь?

– Знаю. Я там, в пионерском лагере была.

– Ну вот. Днем купались, сеть бросали, ловили ихтиологических образцов. Взвешивали, бланки заполняли. А вечером уха, жаренные на вертеле образцы и спиритус вини, слегка разведенный. В воздухе прохлада, а вода в реке… парная.

– Айда на ночное купание? – Приглашаем девочку.

А девочка отказывается.

– Холодно, а купальник мокрый.

– А кто же ночью в купальнике купается? Мы отвернемся.

– Ага, – говорит девочка – вы как отвернетесь, так и повернетесь и мне мое же обязательство припомните. Не выйдет.

– Так мы обязуемся отвернуться и твое обязательство, в этом случае, действовать не будет.

– Нахалы! – Вмешалась в повествование Яна.

– Нахалы, конечно. Но девочка уже спирта хлебнула и говорит:

– Тогда клянитесь, что пока я в воду заходить буду, ни один не будет подглядывать и если кто подглянет, остальные его потом побьют и на это мое обязательство не действует.

Ну, мы и поклялись.

– А дальше?

– А что дальше? Дальше понятно. Мы же поклялись не подглядывать, когда она заходить будет, а не выходить.

– Нахалы!

– Нахалы, но честные.

– И что потом девочка?

– Ждешь подробностей? Ну что могут делать с женщиной шесть голодных мужиков? Не есть же? Но потом ей понравилось. Мы были очень нежны в своей грубости.

– А что же ты сказал, что это девочки вас сами добивались, а не вы их?

– Хи. Конечно. А кто же поверит, что она не знала разницы между «заходить в воду» и «выходить» из нее? Я уверен, что у нее у самой внутри уже все горело. Тем более спирт, как самооправдание для завтрашнего дня и обстановка….