Друзья по несчастью

— И, что делать? У меня свадьба через… — и запнувшись, подумал, а сколько времени прошло, пока находился «в отключке».

— Время для нас нелинейно… — начал было говорить стажёр, но под укоризненным взглядом капитана замолчал, вновь опустив голову.

— Нелинейно! — ухватился за пришедшую идею, — тогда отправьте меня в тот момент, когда… когда сидел с друзьями за столом!

— Понимаете, мы не можем, — лукаво произнёс Ускус, — у нас с собой нет аппарата, изменяющего плотность времени, а как озвучил ранее, вместе продолжать полёт нет возможности.

Пауза затягивалась, а гуманоид, назвавшийся капитаном Ускусом, молчал. Вариант закатить истерику, требовать возвращения на родную планету, угрожать подать жалобу в какой-то там Альянс — отмёл сразу. Неизвестно, как отреагируют на такую выходку инопланетяне, которые, вроде, настроены на диалог. Напасть на гуманоидов — без шансов. С одним, возможно, справиться удастся, но второй, так и стоит поодаль, сжимая в руках какую-то коробочку, запомнившуюся при первой встрече.

— Я, как капитан корабля, — продолжил говорить Ускус, — во время выполнения задания, если того требуют обстоятельства, имею право принять в команду дополнительного члена экипажа. В правилах указано, что им может стать любой разумный, обладающий необходимыми навыками или специальностью, требуемой для успешного завершения миссии…

— Но, сами говорите, что продолжать полёт с вами невозможно! — не удержавшись, прервал монолог капитана.

— … а по завершению миссии, — не обращая на возмущения, продолжил Ускус, — оплатить работу, или выполнить просьбу нанятого. Например, доставить к ближайшей стационарной станции.

— Предлагаете, вышвырнуть меня не в открытый космос, а на станцию, где меня или прибьют сразу, или закроют где-нибудь и станут тыкать, ставя опыты?! — не на шутку возмутился и попытался встать, но головокружение вернуло в кресло, в котором с моим ростом сто семьдесят восемь сантиметров сидеть, мягко сказать, неудобно.

— Не выдумывайте! Никому вы, человеки не нужны, по крайней мере, пока! Предлагаю получить «вид на гражданство Альянса», обучиться языкам, навыкам профессии, обычаям человекоподобных рас. Их в Альянсе не так много. Чтобы смогли продолжить обучение, или сразу заняться чем-либо на станции! — повышая голос, сказал Ускус. В его речи чувствовались нервозность и раздражение, которое скрывалось под маской неизвестных мимических реакций, доселе незнакомых человечеству.

— Не обманете?

— Нет! Сами понимаете, обман, рано или поздно раскроется, а нам, — Ускус укоризненно посмотрел на стажёра, — есть, что терять. Так что, усаживайтесь в ложемент, настройки обучения выставлю лично, есть какие пожелания?

— Хочется знаний, профессию, чтобы безбедно жить остаток дней, — помедлив, мысленно помечтав, ответил я.

— То есть за счёт Альянса? — ухмыльнулся Ускус, — понимаю. Есть такая профессия. Усаживайтесь. После обучения поговорим. До ближайшей станции осталось примерно сутки по вашему времени. Срок маленький, а необходимо изучить, усвоить много информации.

Усевшись в ложемент, я закрыл глаза и погрузился в «управляемый гипно-сон»…

«В тягостные минуты одиночества, спрашивал себя: «Почему безропотно согласился покинуть родную планету, забыть друзей, любимую, прежнюю жизнь. Ведь не замечал за собой авантюризма, жажды приключений, да и не склонен к всякой фантастике… И находил только один ответ — фатум [1]».

***

Пробуждение далось легко. Мысли ясные, но жутко хотелось кушать. Наверно, сутки, считай, ничего не ел. Встав на ноги, потянулся, размяв чуть затёкшие мышцы, хрустнув позвонками, обернулся на шум. За ложементом, у пульта стоял испуганный Куртис. Непереводимая тирада сошла с его уст.

— Напугали меня! — взяв себя в руки, сказал стажёр, — вы, люди, все так хрустите своим позвоночником?

— Наверно, утром это, как ритуал, у большинства мужчин, — ответил с иронией в голосе.

— Теперь понятно, почему Совет Альянса против вашего вступления, — задумчиво произнёс стажёр и принялся нажимать что-то на пульте.

— Мне бы поесть?!

— Приём пищи через два часа, — не отрываясь от своего занятия, ответил Куртис.

— Как?! — в голове «зашумел калькулятор», переводя принятые у Кенгиров «часы» в единицы измерения, понятные для человека. Получалась некрасивая картина — Кенгирские два часа равны, примерно, трём земным суткам.

— Нам, людям, каждый день необходима пища, и лучше три, или четыре раза в наш день, наш день, — не успел договорить, как Куртис обернулся. На молодого Кенгира невозможно смотреть. Его лицо вытянулось, глаза, и без того несоразмерно большие, такое ощущение, что увеличились в полтора раза, а сам судорожно хватал воздух, изображая выкинутую на берег рыбу.