Друзья и соседи

Когда я уходил, продавщица сказала мне: «Спасибо за покупку! Приходите к нам почаще!»

Через несколько дней рыжеволосая, грозного вида приёмщица в ателье химической чистки произнесла сходную по смыслу фразу в двух разночтениях.

В первом случае, без микрофона, она сказала: «Вы что, глаза дома забыли? Не видите, мы на обед закрываемся?»

Извлечённый из футляра микрофон словно по мановению волшебной палочки преобразил тембр голоса приёмщицы. Вместо густого контральто явственно зазвучало меццо-сопрано. Изменился и текст: «Гражданин, вы, наверно, не обратили внимания, уже без пяти час. Наше ателье закрывается на обед. Но раз вы торопитесь, пойдём вам навстречу. Милости просим!»

В учреждении, куда я зашёл за справкой, ледяная фраза: «Зайдите завтра, Мурзаев уехал в трест, сегодня его не будет» — при включении «УП-1» обрела тёплый, задушевный характер: «Василий Павлович, к сожалению, уехал, но зачем вам лишний раз подниматься на третий этаж? Присядьте, пожалуйста. Справку подпишет другой товарищ».

В кафе «Отдых» рискованный эксперимент заказать в вечерние часы стакан кефира и одну булочку, как я и предполагал, увенчался полным успехом. Сначала официант посмотрел на меня как на личного врага, затем, при виде микрофона, он сменил гнев на милость и любезно посоветовал мне отведать ряженки, после чего, улыбаясь, принёс свежайшую булочку с яблочным вареньем.

Во время моего скромного ужина в «Отдыхе» микрофон лежал на столе, и официант неотлучно маячил у меня за спиной, всем своим видом давая понять, что он готов, если потребуется, отдать за меня жизнь, а также и то, что самый дорогой и желанный его гость именно я, а не какой-то там усатый толстяк, усидевший уже бутылку марочного армянского коньяка.

… Слушая рассказ счастливого владельца «УП-1», я с уважением и с почти детской завистью смотрел на этот диковинный аппарат.

Я молчал, и отдохнувшее сердце моё наполнялось любовью к могучей современной технике, способной творить чудеса, побеждать немыслимые просторы космоса, а также и отдельные недостатки людей, населяющих нашу грешную землю.

Добрые воспоминания

Войдя в кабинет Ломакина, Лидия Вячеславовна притворила за собой дверь и прижалась к ней спиной. Было похоже, что кто-то рвётся на приём, а сейчас не время, потому что Аркадий Павлович занят, у него народ, Колунцев из Госстроя. Надо же соображать, что есть часы приёма, есть какой-то порядок, наконец, существует очередь.

— Что у вас? — спросил Ломакин.

— Аркадий Павлович, к вам явился какой-то товарищ, я ему объяснила, что вы заняты…

Она выдержала паузу и сурово помотала головой.

— Откуда товарищ? — Ломакин виновато и вроде бы даже беспомощно поглядел на сидящих в кабинете, давая им понять, что он, Ломакин, необходимый людям человек, без которого они никак не могут обойтись.

— Я у него спросила…

Лидия Вячеславовна проигрывала единоборство — человек в приёмной, как видно, поднажал, и, несмотря на её сопротивление, дверь отворилась.

В кабинет вошёл пожилой мужчина в светлом костюме и в соломенной дырчатой шляпе. Он вошёл легко и весело, и лицо его выражало удовольствие по поводу того, что он уже здесь, и он очень рад этому обстоятельству. Он готов немедленно со всеми познакомиться. Вообще-то говоря, ему следовало бы начать с хозяина, но он, как видно, наметил иной порядок. Пришелец обошёл сидящих в кабинете людей, несколько удивлённых его внезапным появлением, и каждому пожал руку, коротко представляясь:

— Бычков. Бычков.

Наконец очередь дошла и до Ломакина. Тоже изрядно удивлённый и не слишком довольный, он протянул руку человеку, назвавшемуся Бычковым, но тот, как ни странно, не подал ему руки, а, подмигнув, погрозил ему пальцем.

Ломакин был и смущён, и слегка рассержен. Происходящее в его служебном кабинете смахивало на сцену из комедии.

— Здорово, друг Ломакин! — торжественно произнёс Бычков. Он снял шляпу, с ловкостью жонглёра бросил её, и, описав дугу, шляпа завершила полёт на крюке стоячей вешалки. — Наша задача, товарищи, состоят в том, чтобы день и ночь решительно бороться с бюрократизмом!..

Бычков достал сигареты и закурил.

— Чувствую, что помешал, но не мог не зайти…

Ломакин встал и положил ладонь на телефонную трубку. Можно было ожидать, что он сию минуту позвонит вахтёру и попросит принять меры, чтобы ему не мешали работать.

Бычков именно так и расшифровал жест хозяина кабинета — управляющего седьмым строительным трестом товарища Ломакина Аркадия Павловича. Он снисходительно улыбнулся и снова подмигнул, на сей раз уже всем, кто с любопытством глядел на него в надежде догадаться, что же здесь всё-таки происходит.

— Ломакин, ты не сердись, но я, понимаешь ли, намертво забыл, как тебя зовут…

— Меня зовут Аркадий Павлович, — сухо ответил Ломакин

— Значит, так, — неожиданно строго начал Бычков, — я потому пришёл, что на тебя, Аркадий, поступают жалобы трудящихся. Имеются сигналы, что к тебе невозможно попасть, что ты оторвался и вознёсся…

— Товарищ Бычков!..