Друиды Русского Севера

Задача грандиозная и вряд ли разрешимая силами одного исследователя. Однако во второй половине XX века благодаря подвижническим трудам целого поколения российских этнографов и лингвистов все-таки были зафиксированы и сохранены для науки уходящие, быстро забывающиеся (именно этого опасалась А. Давид-Неэль) традиции народов Северной Азии. Что касается важнейших первоисточников по религии бон, то они стали доступны европейским ученым также во второй половине XX столетия, когда были опубликованы на Западе в тибетской диаспоре (на русском языке их анализу посвящены прежде всего недавно изданные работы известного отечественного буддолога Б. И. Кузнецова и тибетского ученого Намкая Норбу).

«Глобальные» сопоставления внутри этого колоссального свода данных еще предстоит сделать. Однако уже сейчас можно с уверенностью констатировать обозначенную А. Давид-Неэль генетическую связь верований Северной Азии и центральноазиатских религий, прежде всего даосизма и бон, корни которых уходят в глубочайшее прошлое, соприкасаясь и с истоками индуистского и буддийского тантризма. Тибетский буддизм также воспринял из архаичных традиций Центральной Азии очень многое: возможно, и представления, связанные с мифологемой Северной Шамбалы.

А. Давид-Неэль в книге «Под грозовыми тучами» разграничивает смешиваемые в Тибете понятия «Северная Шамбала» (тиб. «Чанг Шамбала») и «Северная [земля] Даминьен» («Чанг Даминьен» или «Драминьен»^{130}). Последнее означает не сакральный центр буддийского мира (каковым можно назвать Шамбалу), а северный континент (точнее, три континента) ламаистской космографии (впрочем, представления об этой северной «земле обетованной» действительно во многом схожи с представлениями о Шамбале). Образ блаженной северной земли, разделенной четырьмя потоками, как и Гиперборея Меркатора, достичь которой может лишь великий герой, известен и по даосским первоисточникам^{131}.

Важно, что А. Давид-Неэль упоминает вариант локализации Шамбалы на острове в Ледовитом океане. Дело в том, что такая «полярная» ориентация характерна и для даосизма с его ритуальной сосредоточенностью (для даосской литургии и даосской духовной алхимии) на Оси Мира, на Полюсе, как земном, так и небесном (даосы считают, что аналог Полярной звезды есть и в микрокосме адепта), и, скажем, для космологии кетов. В верованиях кетов, как уже говорилось выше, каждое существо, каждая вещь имеют свой мистический центр («пупок»), незримо связанный с Полюсом, с «Пупом Земли», расположенным под Полярной Звездой^{132}. Знакома северным народам и мифологема острова или некой сакральной земли в Ледовитом океане, которую нетрудно сопоставить с Арктидой-Гипербореей — изначальным полярным материком традиционалистской философии XX века.

Но, может быть, сибирские народы просто заимствовали даосские или ламаистские представления? Однако сами носители этих двух религий, которые считаются гораздо более «развитыми», чем якобы «примитивный» сибирский шаманизм и сохранившиеся на Крайнем Севере, прежде всего на Таймыре, дошаманские верования, акцентируют именно северные истоки сокровенной сути своих учений. Даосское духовное «делание» понимается как возвращение к «Вратам Сокровенной Женственности» (термины даются в переводе одного из наших крупнейших синологов — Е. А. Торчинова) — к «Дао-Матери», к Небесной Оси, пребывающей в нерушимом покое среди круговращений сущего. По сути, это мистическое паломничество к Полюсу Мира, знакомое, кстати, и европейской духовной алхимии (см., например, работы Иринея Филалета, XVII век).

А. Давид-Неэль подчеркивает, что наука Северной Шамбалы — это учение о вечной, неисчерпаемой энергии. Но ведь именно следы «гиперборейского учения» о неиссякаемых источниках энергии пытался найти Александр Барченко. Похоже, что в связи с этим нужно упомянуть и фантастический рассказ А. Платонова «Эфирный тракт» — о раскопках на Севере древней цивилизации, овладевшей тайнами атома.

Что же касается первоисточников по религии бон, то эти тексты также обнаруживают образы и идеи, близкие главной теме нашего исследования (что, кстати, косвенно подтверждают и научные предвидения А. Давид-Неэль). Так, прародиной религии бон считается страна Олмо. И ученые, и носители живой традиции бон локализуют эту страну либо в северо-западном Тибете, либо на территории Древнего Ирана. Историко-культурная обоснованность этих локализаций весьма убедительна.