Друиды Русского Севера

Существенно, что представления о Зеленой Земле как о духовном центре мироздания, или о священном острове в океане сохранились, в явно не зависимых друг от друга вариантах, не только в южных религиях авраамической традиции, но и у народов Северной Европы, возможно, воспринявших их от субстратного «протодруидического» населения — от гипербореев античной литературы. Один из германо-скандинавских мифологических локусов Иного Мира (блестяще систематизированных Т. В. Топоровой) — древнеанглийское neorxna-wong, зеленый луг. Первый элемент этого составного слова интерпретируется как результат зашифровки при помощи рунических знаков прилагательного зеленый (др. — англ. grene). Второй элемент — не только равнина, поле, луг, но и мир; его аналоги, готское wags, древнеисландское vangr, означают Рай^{326}.

Глубоко значителен факт рунической шифровки слова зеленый. Из этого следует, что данный цветовой коррелят Рая воспринимался как признак табуированный. Предполагается, что зеленый цвет считался атрибутом первотворения Вселенной^{327}. Сходство с алхимической Благословенной Зеленью, рождающей мир, очевидно, хотя вероятность заимствования практически исключается.

Исследователь русских преданий о Беловодье, эрудированнейший фольклорист К. В. Чистов отмечает бытование на Крайнем Севере Азии усвоенных русскими землепроходцами легенд коренных народов Сибири о том, что в Ледовитом океане (или в северной части Тихого океана) существует «Зеленая Земля» с пышной растительностью («Земля Тикиген», «Земля Андреева»). Ее обитатели не вступают в прямой контакт с приезжими, торгуют с ними на берегу. Одно из наименований загадочного острова — «Земля бородатых»: по преданию, записанному в середине XIX в., люди (епископ и его спутники, потерпевшие кораблекрушение) живут там «лет четыреста»; на острове слышен звон колоколов. А в 1890‑е гг. писатель И. В. Шкловский (псевдоним Дионео) услышал на Колыме слова одного старика о том, что экспедиция на Северный полюс непременно должна попасть «к людям, что в домах с золотыми крышами»^{328}.

Если рассматривать эти легенды, а также сюжет о плавании в Гиперборею рыцарей Короля Артура не как отражение возможной эмпирической реальности и даже не как миф, а как факт сакральной культуры, инициатической традиции, то эти мотивы не требуют рационалистических доказательств. При этом сюжет «Inventio Fortunata» венчает, семантически и иератически, всю Артуриану, связуя ее с гораздо более древней мистериальной культурой, которая уже по своей географической локализации является северной, гиперборейской. Через образ хранителя Грааля, Короля-Рыбака, который в поэме Робера де Борона (XII–XIII вв.) «Didot Perceval» носит имя Брон, происходящее от валлийского теонима Bran, или Bendigedfran, Благословенный Ворон, Артуриана вписывается в контекст древнейшего, субстратного даже по отношению к культуре палеоазиатов, мифологического цикла Ворона.

А этот цикл и у палеоазиатов Чукотки и Камчатки, и у индейцев Крайнего Севера Америки содержит мотив, типологически родственный взысканию Грааля в Артуриане. Это мотив обретения мифологическим Вороном (Кутх, Куйкынняку, Эль) высших ценностей, природных и культурных: света, зари, огня, пресной воды, рыбы, прибоя и т. д. Причем обретаются они именно на острове в полярном океане! Ворон добывает квинтэссенцию этих благ у их первоначального хранителя; при этом вода (в мифах индейцев-тлинкитов) пребывает на острове в особом каменном сосуде^{329}. Независимый аналог чаши Грааля?

Инициатическая парадигма, основанная на идее обретения Света после прохождения Страны Мрака, предельно логична и мотивированна именно для мироощущения народов, живущих в Заполярье. С учетом известной взаимодополняемости (и взаимозаменяемости) пространства и времени в мифологической картине мира допустимо предположить, что тема паломничества через Страну Мрака могла служить мистериальной канвой инициатического мифа у жителей Крайнего Севера, которые физически никуда не отправлялись, но совершенно реально преодолевали многодневную тьму полярной ночи лишь во времени, оставаясь в местах своего обитания, — не исключено, что в состоянии транса. Вероятно, в таком трансе человек мог переживать духовный опыт паломничества, плавания к Стране Света, к Гиперборее духа, не существующей в мире профанной географии.

Отголосок этой практики можно, наверное, усмотреть в легендарных свидетельствах о северных народах, засыпающих на время полярной ночи, а также в преданиях манихеев о Стране Света, в алхимическом взыскании светоносной Terra Lucida. Не исключено, что в этом же ряду — средневековые описания путешествия Александра Македонского (Зулькарнайна мусульманских источников) через Царство Мрака на север, в Страну Блаженных. Этот сюжет можно рассматривать и как инициатический миф, и как потенциальное свидетельство о реальном посвящении такого рода применительно к историческому Александру^{330}.