Друиды (ЛП)

Мудрость живет в самых разных обличьях. Слова Ханеса заставили меня впервые задуматься о том, что рассказывает Цезарь римлянам, которые в глаза не видели ни одного галла, тем, кто понятия не имеет, кто и какие мы на самом деле. Позже я пойму, что Цезарь действительно много сочинял, пытаясь оправдать свою попытку уничтожить целый народ. Ему мало было опорочить друидов. Все кельты представали в его воображении невежественными дикарями, которым римляне несли свет просвещения; разумеется, для этого приходилось сначала завоевывать их. Он сумел поселить клевету не только в умах своих современников. Она проросла и в будущее, поскольку свои баллады Цезарь еще и записывал. Ах, Менуа, вот здесь ты ошибался! Надо бы и нам записывать нашу историю на пергаменте, на деревянных и медных табличках, глядишь, и наши голоса дошли бы до будущих поколений и смогли бы обвинить римлян во лжи. А сейчас я шепчу на ветру... ветер ничего никогда не забывает. Когда-нибудь чей-то дух услышит мои слова...

Я понимал, что Рикс скоро опять пришлет за мной. По дороге домой я сделал остановку в Ценабуме, но сначала отправил Тарвоса разузнать, где сейчас Тасгеций. Он вернулся и сообщил, что вождь отправился на охоту. Тогда я миновал ворота и направился к дому Котуата. Родич Менуа изменился со времени нашей первой встречи. Я помнил плотного человека с глазами, похожими на ярко-синие камни, упрятанными в дряблые мешочки. Теперь я увидел перед собой подтянутого воина, готового к войне.

— Ну что, Айнвар? Мы все еще ждем от тебя сигнала, — сказал он мне. — А ты не торопишься. Пора. Мой меч просит дела.

— Пусть еще немного подождет. Нельзя допустить, чтобы с Тасгецием что-то случилось, а достойной замены ему не было. Сейчас не время оставлять племя без головы.

Синие глаза полыхнули огнем.

— Я не хочу больше ждать! Тасгеций убил Менуа и продолжает сидеть на троне, пьет, смеется, берет женщин. Он радуется жизни, а мне его радость причиняет боль. Кровь за кровь, друид. Ты понимаешь это?

Я понимал. А еще я понимал, что Котуат бросает мне вызов. Мы оба вскочили на ноги и теперь стояли друг напротив друга словно враги. Я сосредоточился, собрал всю силу мысли и метнул ему в лицо раскаленную молнию воли.

Котуат пошатнулся. Крупные капли пота выступили на лбу младшего вождя. Прижав руки к вискам, он простонал:

— Ужасная боль... Голова... помоги мне, друид.

Я сложил руки на груди.

— Помогай себе сам. И впредь не пытайся мне перечить!

Как бы не было ему больно, он меня понял. Постоял, пошатываясь, и склонил голову, молчаливо признавая мою победу. Я расслабился, позволив сердцу перестать грохотать. Такие напряжения дорого обходились моему телу.

— Да, полегчало, — пробормотал Котуат, а затем и вовсе вздохнул с облегчением. — Почти прошло... — Он посмотрел на меня со страхом.

Вот тогда я понял, что больше не подражаю Менуа, а на самом деле стал главным друидом, способным использовать накопленную силу поколений моих предшественников. Конечно, я не стал бы причинять вред Котуату; но мне нужен был верный союзник. Я не стремился снискать любовь окружающих, но они должны относиться ко мне с уважением. Котуат, могущественный князь карнутов, только что научился уважать главного друида. Если заняться его обучением, со временем он смог бы претендовать на место короля. Главное — он был кельтом в самом полном смысле слова.

Выходя из дома, я обратил внимание на воинов, слонявшихся без дела возле дома своего вождя. Наверное, Котуату доставлял удовольствие вид своих вооруженных сторонников. Но тут среди широких плеч мелькнула знакомая искривленная спина. Я приветливо кивнул старому знакомому, но Кром Дарал смотрел сквозь меня.

Покидая Ценабум, я заметил Тарвосу:

— Возможно, я нашел замену нынешнему вождю.

— И кто? — довольно равнодушно поинтересовался Тарвос.

— Котуат. Думаю, у него есть все необходимое для племени. Ему пока не хватает понимания ситуации, и кругозор узковат, но это поправимо. Только...

Тарвос сразу заметил сомнение в моем голосе.

— Только что?

— Зря я не подумал о нем раньше. Тогда бы не стал просить за Крома Дарала.

— Ты же хотел, как лучше для Крома. Это доброе дело, даже если ему невдомек.

— Доброе дело... — задумчиво повторил я. — Это как посмотреть. Не знаю, к добру ли я послал будущему вождю это дурное предзнаменование.

— Мне вернуться и посмотреть, как его отправят к другому князю? — флегматично спросил Тарвос.

— Ни в коем случае. Будет только хуже. Котуат сочтет меня нерешительным, а Кром поймет, что это я помог ему получить место при князе. Оставим все как есть.

Мы оставили все, как есть, но мысли о Кроме остались сидеть глубоко внутри моего сознания, как обломок копья в теле, и ныли, не давая забыть о себе.