Друиды

— Котуат и князь Конконетодум хотели понаблюдать за римским лагерем. Тасгеций не знает, что они ушли, но Кром обмолвился, что вождь прикажет запереть ворота Ценабума, если ему донесут. Знаешь, Айнвар, мне показалось, что этот недомерок от обиды сам готов побежать к вождю и наябедничать.

Да, Крома я знал и вынужден был согласиться с Тарвосом.

Однажды на берегу реки я видел, как рыбаки сушат сети на солнце. Кое-где сети спутались, и люди терпеливо расплетали и расправляли их. Я был молод, терпения у меня не было, и на их месте я бы схватил нож и просто вырезал клубок. Хорошо бы, чтобы человеческие клубки, подобные Крому Даралу, можно было вырезать, но нет, Кром тоже имел право на жизнь. При всех своих недостатках он был одним из нас. Также я не стал бы испепелять Тасгеция молнией, это была просто обычная угроза. Насколько я знал, еще ни одному друиду не удалось вызвать настоящую молнию. Хватило раскатов грома, или того, что Тасгеций принял за раскаты грома.

— Так ты договорился насчет лошадей? — спросил я Тарвоса.

— Да, в общем, договорился, — Тарвос поскреб в затылке, — только я сказал, что до завтра они нам не понадобятся.

— Мы уходим. Добудь лошадей.

Грубое лицо воина осветилось улыбкой. Я легко угадал несказанное: «Домой? Мы идем домой? К Лакуту?» Но я вынужден был его огорчить.

— Пока не домой. Сначала найдем Котуата.

Глава двадцать пятая

Мы покинули Ценабум якобы в спешке, направляясь на север в сторону Рощи. Как только сторожевые башни скрылись из вида, мы повернули коней назад, туда, где как мне сказали, лежал римский лагерь. Он располагался не так уж далеко от Ценабума, примерно на середине пути к Велланодунуму, хорошо укрепленному городу сенонов.

Небрежным высокомерием Цезаря впору было восторгаться. Он вел себя так, словно уже победил и может творить, что пожелает. Несомненно, в этом крылся холодный расчет: люди видели его дела и верили ему.

Я напомнил себе, что ради должности проконсула он роздал целое состояние, и к тому времени, когда получил должность, остался почти нищим. Возможно, это такая черта характера: чем слабее положение человека, тем увереннее он выглядит? Если так, то какую слабость он старался прикрыть, закладывая зимний лагерь на краю земли карнутов, вождя которых он убедил в своем дружеском расположении?

Мне казалось, что мы с Цезарем затеяли мысленный поединок, и тут у меня есть небольшое, но как знать, может и решающее преимущество: я многое знал о нем, а он обо мне не знал ничего. Разве что он приметил и запомнил Верцингеторикса.

Вскоре мы заметили дым. Значит, лагерь где-то неподалеку. Мы с Тарвосом спешились и осторожно стали продвигаться вперед, взбираясь по гребню, поросшему высокой травой. Остаток пути мы и вовсе ползли, пока не смогли заглянуть в долину, занятую лагерем. Я впервые увидел армию вторжения. Меня охватил озноб. Наверное, именно это представлял себе Менуа: жесткий порядок, прямые линии шатров и четко обозначенные границы.

Обычный римский легион включал примерно 5300 человек, разделенных на девять боевых когорт. Десятую когорту составляли не воины, а всякая обслуга. Лагерь перед нами насчитывал в лучшем случае три когорты и некоторое количество слуг. Его выстроили по типовому плану. Римские строители не признавали разнообразия. Лагерь окружал защитный ров, сообщавшийся с притоком Лигера, снабжавшего римлян водой. Земляные стены укрепляли заостренными наверху мощными кольями. Внутри стен стояли одинаковые казармы примерно на сотню воинов со слугами и снаряжением. В отдельном помещении жил, видимо, сотник. За ним располагались склады конской сбруи, оружия и длинный ряд мастерских. Лагерь напоминал город, но все же городом не был — ведь в нем никто никогда не рождался. И предназначался он вовсе не для жизни.

В центре располагался штаб, на это ясно указывали штандарты легиона. Я заметил еще одно здание, странную постройку с колоннами, наверное, походный храм. Интересно, какой мертвый бог стоит там внутри на пьедестале?

Сзади послышался шорох. Мы быстро обернулись, готовые сражаться, но это оказался Котуат, поднимавшийся по склону.

— Мои люди находятся вон там, в лесу, — сказал он, кивнув головой назад. — Мы тебя, конечно, заметили, Айнвар.

— Главное, чтобы не заметили римляне, — ответил я.

Он ухмыльнулся:

— С этой стороны охраны нет. К тому же сейчас все заняты: там на реке купаются женщины из ближайшей усадьбы. Даже для римлян безопасность отступает на второй план перед желанием поглазеть на голых женщин.

— Природа способна победить даже камень, — прокомментировал я.

Котуат не понял. Он вообще был невеликого ума человек, но зато рожден вождем и кельтом, потому и пошел за мной, а римлян считал врагами.

Я еще понаблюдал за лагерем, а он просто сидел рядом на траве. Потом мы спустились с холма, и я вместе со своими воинами отправился к людям Котуата в лес.

Я рассказал князю о своем разговоре с Тасгецием, и он в ответ поведал то, что узнал о римлянах.