Друид

— Я не знаю, — улыбнулась она и тут же крепко обняла меня. Люсия играла с кожаными шнурками на моей обуви. Я был безумно рад, что моя любимая собака по-прежнему со мной. Наверное, я решил сейчас упомянуть о Люсии потому, что о собаках говорят в основном тогда, когда они умирают.

Я всегда испытывал к Люсии огромную привязанность: мне казалось, что она стала членом моей семьи, который помогал мне забыть о заботах и печалях. Появился Криксос с небольшим мехом, наполненным вином. Сделав несколько глотков, я почувствовал тяжесть во всем теле. Подавленное настроение сменилось беспокойством. Я почему-то боялся, что могу потерять Ванду. Не знаю, возможно, подобные мысли роились в моей голове потому, что в тот день на моих глазах умерло столько людей? В самом деле, не знаю. Может быть, это было предчувствие? Знак, ниспосланный мне богами? Я обнял Ванду и крепко прижал ее к себе.

Цезарь до сих пор произносил речь, стоя перед своими легионерами. Его голос был отчетливо слышен даже в нашей палатке, расположенной довольно далеко от того места, где центурионы выстроили своих солдат. Проконсул в очередной раз упомянул, что сами боги помогли Риму одержать эту славную победу.

Победу? Его солдаты едва стояли на ногах, они были на грани физического и морального истощения. Три дня подряд оставшиеся в живых хоронили погибших и ухаживали за ранеными. Нечего было и думать о преследовании гельветов, которые бросили большую часть своего имущества и весь скот и могли благодаря этому передвигаться гораздо быстрее.

Разведчики сообщили, что обоз кельтов идет вперед практически без остановок, днем и ночью. В землях лингонов они надеялись передохнуть и набраться сил перед следующей битвой с римлянами. Но гонцы уже передали вождям этого племени послание Цезаря. Лингоны прекрасно понимали, что проконсул провинции Нарбонская Галлия обязательно приведет в исполнение свои угрозы. Поэтому они закрыли перед гельветами ворота своих оппидумов и отказали им в какой бы то ни было помощи. Обессиленные утомительным переходом гельветы не могли позволить себе вести войну на два фронта. Цезарь, который через три дня возобновил преследование, встретился с послами гельветов и велел им передать своим соплеменникам, чтобы те дожидались прибытия римского войска.

Уже началась первая ночная стража, когда проконсул принял в своей огромной палатке делегацию кельтов, возглавляемую Наммеем и Веруклетием. Цезарь сидел на обтянутом красной кожей мягком стуле с широкими подлокотниками из бронзы. Палатку разбили не на голой земле, а на деревянном помосте, в центре которого находилось небольшое возвышение, сколоченное из досок. Именно на нем восседал Цезарь, словно царь, назначивший аудиенцию своим подданным. Проконсула окружали префекты и легаты — Котта, Красс, Брут, Бальба, Фабий и верный Лабиэн. Слева и справа установили столы для писарей и переводчиков.

Мне, Авлу Гирту, Гаю Оппию, Валерию Прокиллу и Требатию Тесте проконсул велел присутствовать в его палатке во время переговоров с кельтами, чтобы в его распоряжении находилось несколько переводчиков и секретарей. Цезарь тут же взял слово и безапелляционным тоном заявил послам:

— Гельветы, от имени Рима Цезарь требует немедленной полной капитуляции.

Прокилл перевел сказанное проконсулом, после чего Цезарь дал знак Требатию Тесте. Теста, несмотря на молодость, одним своим видом внушал уважение к себе. Он был одет со вкусом и без каких-либо излишеств, строен, с благородными чертами лица чистокровного грека. Его голос звучал мягко, а слова были четкими и понятными:

— Капитуляция подразумевает под собой немедленную сдачу оружия, возмещение стоимости сбежавших рабов, а также предоставление заложников. Принимая условия капитуляции, вы тем самым подтверждаете право Рима предъявлять претензии на господство на территории Галлии. Если вы согласны капитулировать на данных условиях, то я немедленно оглашу более подробный список всех наших требований.

Теста взглянул на Цезаря. Когда Валерий Прокилл закончил переводить только что сказанное, проконсул вновь взял слово:

— Гельветы, вы должны немедленно согласиться капитулировать либо отказаться от капитуляции.

— Цезарь, — начал Наммей, — боги были благосклонны к тебе. Они решили покарать нас и нарушить наши планы. Но они не уничтожили наше племя! Оставшиеся в живых воины гельветов, рауриков, тигуринов и боев готовы сражаться и защищать свою честь. Наша воля не сломлена. Тем не менее мы хотим узнать, где мы должны будем поселиться, если примем условия капитуляции.

— Я приказываю вам вернуться в те земли, из которых вы начали свой путь к побережью — на вашу родину. Восстановите дома в ваших оппидумах, а также в малых селениях.