Друид Шаннары

Морган старался держаться подальше от главных дорог, выбирал окольные пути, чтобы не привлекать к себе внимание. Он был южанином и, значит, имел право бывать в Восточной Земле, но никогда не отождествлял себя с воинами Федерации, предпочитал держаться от них подальше. И пусть лично он не был повинен в том, что случилось с дворфами, зрелище, представшее перед ним в Кальхавене, заставило его вновь устыдиться своего происхождения. Патруль Федерации прошел мимо, солдаты поприветствовали его, и он кивнул им в ответ. До приюта было уже недалеко, им все сильнее овладевала тревога. Что если он опоздал? Да нет, не может быть, Тил не стала бы действовать слишком поспешно. Не в ее интересах было показывать свое истинное лицо раньше времени.

Солнце скрылось за лесом, сгущались сумерки. Воздух становился прохладнее. Звуки дня угасли, сменяясь тревожной тишиной. Морган взглянул на свои руки. На загорелой коже белели рубцы шрамов. После Тирзиса и Уступа он был весь изранен. «Чепуха, — подумал он. — Те раны, что внутри, гораздо серьезнее».

Он заметил, что из-за невысокой каменной ограды за ним кто-то пристально следит. Показался черноглазый малыш, но Морган не мог различить, девочка это или мальчик.

Морган заторопился, им вновь овладело беспокойство. Вот уже показалась крыша сиротского приюта, высокие окна. Морган замедлил шаг. Подойдя поближе, он сразу же понял: что-то здесь не так. Во дворе никого не было — трава не подстрижена, ни игрушек, ни детей. Свет в доме не горел.

Он подошел к воротам. Его надежды не оправдались. Неужели он опоздал?! Горец шагнул вперед и остановился. Вглядываясь в темные окна старинного здания, Морган подумал: не ловушка ли это? Он постоял, выжидая. Но никого не было видно. Тогда он распахнул ворота, поднялся на крыльцо и толкнул входную дверь. Внутри сгустился мрак. Какое-то время его глаза привыкали к темноте. Затем он медленно обошел дом и осмотрел все комнаты. Повсюду лежала пыль. По-видимому, здесь уже давно никто не жил.

Что же стало с этими женщинами из рода дворфов-цвергов? Он присел на ступени крыльца и устало откинулся назад, опираясь спиной о перила. Наверняка они в руках Федерации. Бабушка Элиза и тетушка Джилт никогда бы не оставили дом по доброй воле. Они ни за что бы не покинули детей. Кроме того, вся их одежда, детские игрушки, постельные принадлежности — все осталось в сундуках и шкафах. И дом не заперт как следует. И этот беспорядок. Очевидно, у них не было выбора.

Он почувствовал себя виноватым. Стефф положился на него, и он должен разыскать бабушку Элизу и тетушку Джилт. Но где? Вряд ли кто-либо в Кальхавене сообщит ему нужные сведения — кто станет доверять южанину? Он может расспрашивать хоть целый день, от восхода до заката, — результат будет один.

Он долго просидел в раздумье, день угасал, засинели сумерки. Спустя какое-то время он заметил, что за воротами прячется ребенок — тот самый, который следил за ним на дороге. Теперь он разглядел, что это мальчик. Малыш с опаской смотрел на Моргана. Горец осторожно спросил его:

— Ты знаешь, что здесь случилось?

Мальчик отвернулся и убежал. Он исчез так быстро, как будто земля поглотила его. Морган вздохнул — этого и следовало ожидать. Он вытянул ноги. Придется разузнавать у федератов. Это опасно, особенно если Тил успела рассказать о нем. Скорее всего она так и сделала, а старушек, по-видимому, выдала еще до того, как отряд отправился на север, к Темному Плесу, и солдаты Федерации наверняка явились за ними, как только Тил оказалась в безопасности.

Морган пришел в ярость, хотелось все сокрушить, всех смести. Тил предала их всех. Пар и Колл неизвестно где, Стефф мертв. И вот теперь эти старушки, которые в жизни своей мухи не обидели…

— Эй, сударь! — окликнул его детский голос.

Он резко повернулся. У ворот стоял тот же малыш, а рядом с ним мальчуган постарше. Рослый паренек с копной жестких рыжих волос сказал:

— Солдаты Федерации забрали старушек в работные дома несколько недель назад. Теперь здесь никто не живет.