Друид

Хорошо продуманная линия защитных укреплений включала в себя также два глубоких рва, расположенных на расстоянии четырехсот шагов друг от друга. Они находились непосредственно за участком земли, утыканном рогатинами, и в некоторых местах были заполнены водой. Двести пятьдесят тысяч мужественных, решительно настроенных кельтов остановились. Им предстояло сделать то, к чему воины не привыкли, — полоса за полосой проходить хитроумные защитные сооружения римлян, разбирая и обезвреживая их. При этом все, кому пришлось убирать острые шипы, а также искать ямы и ловушки, рисковали своей жизнью.

Совершенно неожиданно германская кавалерия Цезаря устроила вылазку и нанесла ощутимый урон войску, собравшемуся со всей Галлии. Только на четвертый день кельтам удалось пройти внешнее кольцо защитных сооружений. Но к тому времени подоспели войска Лабиэна, который помешал галлам устранить все препятствия и ловушки, что дало бы им возможность атаковать римлян, осадивших Алезию.

Цезарь набросил пурпурную накидку, оседлал Луну — кобылу, некогда принадлежавшую Нигеру Фабию, и повел свои войска в бой. Покинув свой лагерь, римляне совершили невероятное — они обошли войско кельтов и ударили с тыла. Атака оказалась настолько успешной, что кельты бросились врассыпную, надеясь спастись бегством. Четыре дня двести пятьдесят тысяч человек не имели возможности нормально питаться и жили в ужасных условиях. А когда на относительно небольшой территории собирается столько людей, в мгновение ока начинают распространяться самые разнообразные болезни. Этого оказалось достаточно, чтобы воины потеряли всякое желание сражаться и рисковать своей жизнью. Никто в кельтском войске, пришедшем на помощь защитникам Алезии, не обладал достаточным авторитетом, чтобы поднять боевой дух воинов и убедить их стоять насмерть. Войско, сражавшееся за свободу Галлии, было разбито. Кельты понесли огромные потери, многих из них римляне взяли в плен, а затем продали в рабство.

На следующий день ворота Алезии открылись. Верцингеториг, царь арвернов, выехал за городские стены и оказался на нейтральной полосе. Его никто не сопровождал, он отправился в свою последнюю поездку совершенно один. В стоивших целое состояние позолоченных доспехах он сидел на лошади, гордо подняв голову и выпрямив спину. Верцингеториг направился к внутреннему кольцу укреплений, возведенных римлянами. Несколько десятков легионеров тут же разобрали часть частокола длиной около двадцати шагов и засыпали землей участок рва.

Я медленно поднялся, но Люсия осталась лежать на земле. У нее больше не было сил, она заболела. Я взял ее на руки и, прихрамывая, поплелся вдоль рва. В нескольких сотнях шагов от того места, где легионеры разобрали частокол, я уселся на землю. Люсия сильно дрожала всем телом. Через какое-то время послышались звуки туб, а солдаты Цезаря начали стучать гладиусами по обитым железом краям щитов. Затем до моего слуха донеслись громкие возгласы: «Да здравствует Цезарь! Да здравствует император!»

Вскоре появился и сам проконсул верхом на Луне. Он остановил лошадь на засыпанном землей участке рва, как раз между двумя сторожевыми башнями. Его пурпурная накидка развевалась на ветру. Слева и справа от Цезаря остановились его легаты, которые тоже были верхом. Все офицеры, наблюдавшие за происходящим, пришли туда пешком. Несколько сотен лучников достали из колчанов стрелы и натянули тетивы своих луков — они держали на прицеле всего лишь одного кельтского воина.

Верцингеториг остановил лошадь примерно в пяти шагах от проконсула. Затем он медленно спешился, погладил свою кобылу по голове и прижался щекой к ее морде. Мне показалось, будто он что-то нашептывает животному. Через несколько мгновений царь арвернов отпустил поводья. Почему-то в тот моменту меня создалось впечатление, будто Верцингеториг, отпустив поводья своей любимой кобылы, хотел показать всем, кто на него смотрел, что с этого самого момента он не отвечает за дальнейшую судьбу Галлии.

Царь арвернов подошел к Цезарю. Проконсул не сказал ему ни слова. Думаю, что он относился с уважением к своему врагу. Верцингеториг положил свой меч у ног лошади Цезаря. Затем он расстегнул свой пояс, и висевшие на нем ножны и кинжал упали на землю. Алезия пала. Цезарю вновь удалось покорить Галлию. Верцингеториг развязал кожаные ремни, удерживавшие его доспехи, и бросил доспехи рядом с мечом. Затем царь арвернов встал на одно колено и опустил голову.

— Ты победил, Цезарь, — сказал он. — Тебе сопутствовал успех, и ты вновь прославил свое имя. Прошу тебя, возьми мою жизнь, но пощади мой народ.

Цезарь дал знак своим офицерам. Четверо из них сделали несколько шагов вперед и встали по обе стороны от царя арвернов. Верцингеториг поднялся на ноги и, не оказывая сопротивления, дал увести себя. Не торопясь, проконсул выехал на своей кобыле за пределы лагеря и направился ко мне. Я даже не попытался встать на ноги, а по-прежнему сидел в траве, держа Люсию на руках.

— Друид, почему ты предал меня?