Друид

— Неужели Цезарь забыл о причине, которая вынудила нас три года назад принять решение отправиться в трудный путь к Атлантикусу? Ведь мы покинули свою родину не из прихоти. Может быть, проконсул хочет, чтобы нас уничтожили бесчисленные орды германцев? Если Цезарь приказывает нам вернуться на свою родину, чтобы мы превратились в живой щит, который будет отряжать набеги Ариовиста и не даст германским воинам разорять римскую провинцию, то мы требуем, чтобы нам оставили наше оружие. Ведь мы не сможем сражаться голыми руками!

Цезарь, не сводя глаз с Наммея, покачал головой.

— Вы не имеете права диктовать мне условия, гельветы. Надеюсь, вы понимаете, что ваше положение не позволяет вам делать этого! Итак, до завтрашнего вечера, еще перед началом первой ночной стражи, все ваши воины должны сложить свое оружие. У каждого кельта, который посмеет ослушаться, снаряжение и оружие будет отобрано силой, а сам он будет продан в рабство. Те же, кто согласится принять капитуляцию и безоговорочно выполнит все поставленные условия, сможет вернуться на родину. Когда вы, гельветы, вновь окажетесь на своих землях, вам будет возвращено все ваше оружие.

Вожди и князья кельтов начали обсуждать выдвинутые условия. Похоже, они предвидели возможные варианты развития событий, поэтому, обменявшись всего лишь несколькими словами с остальными членами делегации, Наммей первым подошел к Цезарю. Кельт расстегнул свой пояс, на котором висел его меч, и, гордо подняв голову, швырнул оружие на пол. Затем два раба помогли Наммею расстегнуть кожаные ремни на доспехах и положили их рядом с мечом. Примеру своего предводителя последовали и другие кельты. Эта сцена тронула меня до глубины души. При виде соплеменников, вынужденных бросить свое оружие к ногам чужеземца, мое сердце переполнилось печалью. Все мы прекрасно осознавали, что Цезарь начал несправедливую войну против гельветов. Но я никак не мог понять, почему наши боги так покарали народ, приносящий им жертвы. Или Цезарь в самом деле был прав? Тех, кого боги хотят наказать с особой жестокостью, они долгое время защищают от превратностей судьбы, желая обрушить на головы смертных все беды сразу и окончательно сломить их. Я задавал себе вопросы и не мог вразумительно ответить на них. Ко мне подошел друид Веруклетий и взял меня за руку:

— Дивикон умер, Корисиос. Иди своей дорогой, но не забывай о пророчестве.

У меня по спине побежали мурашки. Мне показалось, что в теплой палатке я почувствовал холодное дыхание пока что далекой зимы. Значит, я в одиночку должен был уничтожить человека, с которым не смогла справиться целая армия отважных кельтов? В ответ на слова Веруклетия я лишь молча кивнул головой, хотя в тот момент слабо верил в то, что пророчество действительно сбудется. Для Веруклетия, как, впрочем, и для других друидов, вторжение римских легионов в Галлию было серьезной угрозой их существованию. На все завоеванные ими земли римляне несли латынь и письменность, знания и вино. Это означало, что их боги постепенно начнут заменять наших, кельтские монеты будут переплавлены и в оборот пустят римские деньги. А там, где совсем недавно в ожесточенной битве сходились войска, начнет процветать торговля. Не прилагая особых усилий, римляне могли отобрать у друидов всю их власть. Навсегда! А вместе с друидами исчезнет с лица земли и кельтская мудрость. Вожди и князья тряслись, боясь потерять свои привилегии. Вот почему эдуй Дивитиак перешел на сторону Цезаря. Именно по этой причине арверн Верцингеториг служил вместе со своими воинами в римской кавалерии. Я никак не мог избавиться от мысли, что всем кельтам, которые могли повести за собой простых воинов, было наплевать на свободу своего народа. Каждый беспокоился только о том, чтобы уберечь свою собственность и, по возможности, сохранить высокое положение в обществе. Если кто-то не мог сделать этого сам, он обращался за помощью к Цезарю.

— Значит, я уже не смогу стать друидом, верно?

— Боги уже говорили с тобой, и этого вполне достаточно, — усмехнулся Веруклетий, — тебе не суждено стать закрытой книгой кельтов, Корисиос. Тебе придется стать говорящей книгой.