Друид

Он пристально смотрел на меня. Нет, в его взгляде не было злости, но и особо приветливым я бы его тоже не назвал. Я понимал, что Цезарь пытается прочитать мои мысли по глазам и проверить, смогу ли я выдержать его взгляд. Если честно, то я чуть не рассмеялся. Я всего лишь представил себе, будто в палатке находится дядюшка Кельтилл и наблюдает за всем происходящим, поддерживая меня во время этого испытания. И я с достоинством выдержал его. Приветливой улыбкой Цезарь дал понять, что он вполне доволен увиденным.

— Ты умеешь толковать сны, друид? — спокойно спросил он.

— Иногда, — ответил я уклончиво.

— А предсказывать будущее?

— Уже сейчас я могу с уверенностью сказать, что ни один гельвет не дойдет до Атлантикуса.

Похоже, услышанное поразило Цезаря до глубины души. Насколько я понимаю, он был очень суеверным человеком. Но знатное происхождение и должность проконсула запрещали ему придавать хоть какое-нибудь значение словам молодого кельта, который не принадлежал к роду князей или вождей. Цезарь ни за что в жизни не подал бы виду в присутствии подчиненных, будто сказанное мной показалось ему важным, даже несмотря на тот факт, что я сделал предсказание, которое он надеялся услышать. Я на собственном опыте убедился: хорошие предсказания с удовольствием выслушивают не только суеверные люди, но и те, кто считает ясновидение полной чепухой. Они приходят вновь и вновь, чтобы узнать больше о своем будущем, хоть и продолжают утверждать, будто не верят в предсказания.

Цезарь со своими легионами оказался в совершенно незнакомой, дикой местности среди враждебно настроенных варваров. Он не имел ни малейшего представления о том, что могло ожидать его здесь. Проконсул не знал, насколько опасными могут быть войска его противника. Сейчас же он услышал обнадеживающее предсказание от кельта, который прекрасно знал эти края и живущих здесь людей. Логично было бы предположить, что мои слова помогли Цезарю вновь обрести уверенность в себе. Пусть моими устами не говорили его, римские, боги, но он понимал, что это было предсказание, сделанное кельтским друидом, который наверняка в душе желал победы свои соплеменникам. Проконсул обратился к Авлу Гирту:

— Составь список всех племен, живущих поблизости, и включи его в эту главу. Напиши, что они тоже обратились к Цезарю с просьбой защитить их от произвола гельветов. Пусть это будут галльские племена, которые отправили ко мне гонцов и попросили меня, проконсула провинции Нарбонская Галлия, стать судьей над ними.

Затем он повернулся ко мне и добавил:

— Друид, мы собираемся построить мост через Арар, чтобы наши войска смогли переправиться на тот берег и догнать гельветов. Как ты думаешь, что они предпримут в ответ?

— Они отправят к тебе своих послов, Цезарь.

Проконсул кивнул.

— Ты будешь переводить мой разговор с ними, а затем напишешь тринадцатую главу для моей книги. Теперь можешь немного отдохнуть.

Я уже выходил следом за Вандой из палатки, когда Цезарь спросил, нет ли у меня какого-нибудь желания, которое он мог бы исполнить.

— У меня есть одна просьба к тебе, — сказал я неуверенно. — Подари мне жизнь раба Фусцинуса.

— Фусцинуса?

Я утвердительно кивнул.

— Скажи, друид, почему ты захотел спасти шкуру этого чернокожего?

— Если он будет обязан мне жизнью, то у меня появится раб, преданный мне до самой смерти.

Цезарь задумался, затем взглянул на меня и отдал приказ немедленно убить раба Фусцинуса.

— Запомни, друид, ты никогда не должен заступаться за того, кто решил выступить против Цезаря.

Когда мы вышли из палатки проконсула, Фусцинус все еще висел на кресте. Его глаза были закрыты, он не хрипел и не дышал. Его грудь пронзили три пилума.

Один из слуг Цезаря провел меня и Ванду к выделенной нам палатке, которую уже установили рабы, числившиеся при канцелярии проконсула. Войдя внутрь, я с удивлением обнаружил, что они даже успели посыпать землю чистой соломой и застелить шкурами животных. Мы с Вандой не чувствовали под собой ног от усталости. Мы тут же прилегли, чтобы немного отдохнуть, а Люсия начала обнюхивать все предметы в нашем новом жилище.

— Вот мы и опять дома, — усмехнулся я, глядя Ванде в глаза и положив руку на ее бедра.

— Да, господин, — ответила она с улыбкой.

Вдруг на стенке нашей палатки появился силуэт человека очень крепкого телосложения. В то время как кожаная крыша совершенно не пропускала свет, стенки жилища офицера, служившего в римской армии, были из грубой льняной ткани, которая, конечно же, просвечивалась. Но кем был мужчина, который, крадучись, ходил вокруг нашей палатки? В первое мгновение, глядя на него, я подумал, что это германский гладиатор.

— Друид Корисиос, мне нужно с тобой поговорить, — услышал я голос со стороны входа.

Я неохотно выпустил Ванду из своих объятий, встал и громко ответил:

— Входи же!