Другая жизнь

Ей было хорошо. Она сидела погруженная в бездумный релакс, находилась во власти разнообразных фантазий. Голова была полна туманных картин, неясных видений, которые смутны и расплывчаты, но… отчего-то приятны. Ведь впереди, сквозь этот туман фантазий, всегда ожидало что-то хорошее, радостное. Да-да, необыкновенное и радостное! Словно с колотящимся сердцем плутаешь в дремучей чащобе мрачного волшебного леса или убегаешь от страшных лесных монстров без всяких шансов на спасение. И вдруг, в минуту отчаяния, выходишь на солнечную поляну к прекрасному розово-золотистому дворцу феи. Тут же появляется она, фея с добрым лицом Вероники Ивановны, взмах волшебной палочкой и ты дома!

Или… Бежишь-бежишь по лесу и неожиданно оказываешься в лесной избушке, на первый взгляд обыкновенной, давно заброшенной хозяевами. А потом мир сужается до пространства четырех стен, потому что снаружи сгущается тьма, вопящая ужасными голосами кикимор, горящая кровавыми глазами вампиров и вурдалаков. Тогда отчаяние надевает стальной обруч на мозг и кажется — никогда уже не выбраться назад, остается только сгинуть здесь безвозвратно. Но вдруг появляется волшебник под видом простого грибника и спасает тебя.

По крайней мере, так казалось девушке, и потому Вера любила фантазировать.

На столе у Маши что-то с глухим стуком упало, Вера приоткрыла глаза. Всего лишь карандаш. Она улыбнулась коллеге и, пересилив себя, открыла почту на компьютере. Там Вера увидела, что начальник отдела сбросил ей сканы новых договоров с припиской: «Посмотри!» Рядом красовался игривый смайлик.

«Вот старый козел!» — подумала она без злобы и принялась распечатывать документы.

Глава 3

В спортбаре «Десятка» на Петровке было шумно. В залах почти на всю громкость работали большие плоские телевизоры, висевшие на стенах и транслировавшие разные спортивные матчи: баскетбол, футбол, хоккей… Было сильно накурено.

Здесь смотрели всё подряд, не делая различий между нашими и чужаками, потому что народу, толпившемуся возле экранов и невнятно галдевшему в период атак той или иной команды, было, в общем-то все равно за кого болеть — главное атмосфера в баре. А она была теплой, дружеской, пивной.

К потолку в разных местах поднимались сизые струйки сигаретного дыма, словно в долине гейзеров внезапно пробудились все горячие источники и одновременно начали выброс пара. Официанты сновали между столиков, разнося пиво разного качества и количества — в больших бокалах, светлых и темных бутылках, алюминиевых банках. На некоторых столах виднелись и бутылки с водкой.

— Сядем здесь! — предложила Ира, едва они вошли в один из залов.

Их было несколько человек. Кроме Веры, Петра и Алексея с ними увязалась соседка Веры Маша и еще девушки из других отделов. В последний момент возникла шальная мысль пригласить обоих начальников — Ивана Андреевича и Валерия Александровича, но после небольшого обсуждения эта мысль отпала, не успев приобрести законченную форму. Они решили, что начальники будут их сильно стеснять и расслабухи не получиться.

Шумная, веселая атмосфера сразу окутала их. Они заказали пива и принялись пить, курить, разговаривать, болеть, так же как и остальные посетители бара, за неизвестно какую команду. Главное, что всем нравилось.

Когда поле двух часов посиделок, Ира пошла в туалетную комнату, Вера потянулась за ней. Подкрашивая губы, Ирина в своей напористой манере произнесла:

— Всё, он мой!

— Кто? — не поняла Вера.

— Кто, кто, Лёха, вот кто! И смотри, не думай на него положить глаз!

— Больно нужно!

— Короче, сегодня я с ним пересплю, — не унималась Ира, — а потом, такая, скажу, что залетела.

— И что, Ирусик? — хмыкнула Вера, — сейчас этим никого не удивишь, скажет: «Иди, делай аборт!»

— Ага, разбежалась! У него родители порядочные, хотя и при бабках, он сам сказал. Не захочет — заставят.

— Ох, Ирка, боюсь я за тебя!

— Спокуха, девочка, у меня всё срастется! А кстати, он тебе не рассказывал о своих поездках на верха, к Бульдогу в пентхаус?

— Нет.

— Но вы же там любезничали вдвоем? — Ира ревниво заглянула в лицо подруге, — ничего такого не говорил?

— Нет. А что такое?

— Короче, у него есть специальный ключ от лифта, он его вставляет в замок и едет на самый верхний этаж, на двадцать пятый, типа для доклада Бульдогу.

Бульдогом прозвали в «Россервисе» Валерия Борисовича, того самого Главного, за деловую хватку и внешнюю схожесть с этой псиной. Его все боялись, но уважали за связи наверху. Как это обычно бывает в подобных компаниях, Валерий Борисович, он же Главный, изображал из себя помещика-крепостника, которому позволено абсолютно все в отношении своей собственности, к которой относились и работавшие здесь сотрудники.

Вера удивилась:

— Да, ладно, гонишь! Мы тоже можем поехать наверх, нажмем кнопку и всё. Но знаешь, больно надо!

— В том то и дело, дурашка, что никто не может туда попасть без особого ключа. Это чужая территория. Мне Леха сказал.

— А вообще, какое нам дело? Ты же не собираешься поехать к Самому?

— Я? Нет!

Закончив краситься, Ирина положила помаду в сумочку.