Другая жизнь

На самих дорожках Ира разглядела чинно прогуливающиеся пары. Это были в основном, молодые девушки. Почти все они оказались одеты в разноцветные спортивные костюмы, словно здесь проводились соревнования федерального уровня, и их проведение спонсировалось за счет щедрого госбюджета. Дорожки терялись в глубине огромного парка, примыкающего к корпусам.

Над всем этим великолепием стояла тишина буднего летнего дня, как бы случайно затерявшегося в таинственном лесу, возле спрятанного здесь дома отдыха. Пение птичек и одинокие голоса изредка нарушали сонное спокойствие его обитателей.

К своему удивлению, на освещенной солнцем лужайке перед одним из трехэтажных строений, Ира обнаружила одиноко стоящий «Мерседес». Но удивление вызывала не сама машина, а то, что на её капоте устроились три симпатичные девушки, лежащие в нарочито картинных позах. Они были полностью голые.

Рядом с ними стояли два пузатых мужичка в плавках-шортах с банками пива в руках. Вся эта компания о чем-то весело переговаривалась. Девушки негромко хихикали, но не от смущения, а от соленых шуток двух престарелых забавников.

Сидевший на переднем сиденье человек, вновь надел очки и вышел из машины. Он распахнул двери:

— Пойдем!

Ира вышла. Григорий Алексеевич сам открыл дверь «БМВ» и выбрался наружу.

— За мной!

Их черный спутник продолжал говорить четко и отрывисто, будто отдавал команды подчиненным солдатам. Он властно показал рукой на дверь центрального корпуса, и они гуськом пошли за ним следом, а замыкал это шествие лысый водитель, пристроившийся позади, словно из праздного любопытства.

Пока они шли, навстречу несколько раз попадались разночисленные компании: мужчины с девушками и без. Ирина обратила внимание на то, что большинство мужиков было в возрасте, а девушки оказывались все непременно молодыми. У неё закралось подозрение — не в тайный ли бордель они попали, ведь всё это выглядело крайне подозрительно!

Однако в холле бывшей регистратуры она мельком увидела человека в форме. Этот человек — высокий, с проседью, подчеркивающей возраст, но моложавым лицом, заходил в один из номеров по коридору, ответвляющемуся от холла. На нем была генеральская форма, о чем догадалась девушка по красным лампасам на брюках.

Нет, на бордель не похоже!

— Заходите! — приказал чернокостюмный сопровождающий, указав рукой на одну из дверей.

Они вошли. Комната выглядела так же, как обычный административный кабинет в медицинских учреждениях. Там был стол несколько стульев и кресел белого цвета, коричневый кожаный диван, имеющий потертости, бросающиеся в глаза. Несколько кадок с декоративными растениями, придающие помещению домашний и уютный вид, стояли по углам.

Посмотрев на них будто раздумывая, сопровождающий затем сказал:

— Начнем, пожалуй, с вас, Григорий Алексеевич. Вас первого проверим на полиграфе. А вы, — он посмотрел на Ирину, — ждите здесь. Вас пригласят!

Неловко потоптавшись на месте, явно не ожидая, что будет первым, Григорий Алексеевич кивнул головой.

— Раз надо — значит надо! — с важным видом произнес он, пытаясь внешне всё представить так, будто выполняет важное поручение Главного.

— Комнату запереть? — впервые подал голос водитель. При внешне устрашающем виде голос у него оказался вполне мирным.

— Безусловно! — Чернокостюмный недобро усмехнулся, — шляются тут всякие… генералы, могут забрести по ошибке. А девушка у нас, — он кинул взгляд на Ирину, — симпатичная, вдруг уведут…

Сказав это, он открыл дверь из комнаты и все трое её покинули, оставив Иру в одиночестве. Как выстрел резко щелкнул замок, закрываемый ключом снаружи.

Она прислушалась. За дверью было так тихо, словно девушка попала в комнату для телесъемок где-нибудь в Останкино, имеющую полную изоляцию. Говорили, что такие помещения имеют специальную звуконепроницаемую обивку. А здесь ведь всего-то — ковролин на коридорном полу.

Ирина отошла и села на диван, не зная, что делать, как сообщить Вере, где она находится. В комнате не было телефонов, переговорных устройств, кнопки со звонком для вызова. Полная изоляция!

Окна были хотя и без решетки, но глухие, не имеющие ни защелок, ни шпингалетов. Их никак нельзя было открыть, если только не выбить. Но и в этой возможности Ира сомневалась. Наверное, здесь были пуленепробиваемые стекла. Почему-то ей так показалось.

Она была в ловушке, как в далеком детстве, когда играли в прятки. Ирина спряталась тогда в платяном шкафу, у которого заело язычок замка, и она не могла оттуда выбраться без посторонней помощи. Было темно и страшно. Её тогда вытащил отец, отжавший отверткой злополучный язычок, но с тех пор она начала бояться темноты. Даже сейчас, спустя столько лет, у неё в комнате всегда горел ночник во время сна. Он доставлял много неудобств, когда она приводила к себе парней — не всем нравился свет во время интима.

Эти воспоминания показались ей забавными, и она улыбнулась.

Она встала, подошла к окну, провела пальцем по стеклу. На стекле остался едва видимый в дневном свете след, и Ира поняла, что здесь, в этой комнате убирают редко.