Другая жизнь

– Пожалуй, я могу понять, почему вы предпочитаете отказаться от перитоксамила. Но она очень ждет начала лечения. Если вы беспокоитесь о ее психологическом равновесии и хотите помочь ей продержаться на плаву, я могу выписать плацебо.

И Глинис будет похожа на двенадцатилетнюю девочку, принимающую кортомалофрин. Мысли о том, что последние дни жизни его жены будут окутаны паутиной лжи, расстроили его больше, чем можно было ожидать.

– Возможно. Я вам сообщу.

– А пока обязательно информируйте меня о ее состоянии и звоните, если понадобится совет, как ее успокоить.

– Я знаю, что вы можете сделать, – сказал Шеп, низко опустив голову. – Я не позволю, чтобы она умирала в больнице, и хочу избавить ее от боли, которой она уже вытерпела немало. Мне нужно что-то, чтобы облегчить ей конец.

– Конец не может быть приятным, напротив. Профессионалы справятся с этим лучше, чем вы. Они знают, как ее успокоить.

Неоднократно повторенное слово резало слух. Шеп даже подумал, что с медицинской точки зрения у слова «успокоить» есть другое значение.

– Вы уверены, что не передумаете насчет больницы? – настаивал врач. – Вы справитесь?

– Да. И я не сомневаюсь, если Глинис будет готова к тому, что неминуемо должно произойти, она согласится со мной.

– Использование обезболивающих препаратов строго контролируется управлением. Я не имею права по собственной воле раздавать таблетки, поскольку они могут вызвать зависимость.

– Правительство беспокоит, что моя жена на смертном одре станет наркоманкой?

Гольдман вздохнул:

– Полагаю, дело не только в рациональности… – Он закусил губу. – Это немного рискованно, но… Я дам вам рецепт на жидкий морфин. Это несложно. Всего несколько капель на язык, когда она…

– Будет пребывать в беспокойстве, – произнес Шеп с прежней грустью в голосе. Он встал. – Спасибо. Прошу извинить за мой тон – я не хотел показаться неблагодарным.

– Я знаю, что вы нам благодарны, мистер Накер. И приношу свои извинения, что не смог сделать большего для вашей жены. Мы испробовали все возможное, как вы знаете. Мезотелиома – страшная, смертельная болезнь. Недаром в переводе с греческого «асбест» означает «неугасимый». Вы сами мастер и должны понимать: в ящике столько разных инструментов.

Они обменялись рукопожатиями, и Шеп собрался уходить, но в дверях остановился:

– И еще. Операции, химиотерапия, переливания крови, дренаж, МРТ… Согласно моим записям, счет за лечение Глинис превысил два миллиона долларов. По-вашему, это справедливо?

– Вполне реально, – заключил врач.

Уняв свое упрямство, Шеп промолчал, но подсчитал, что они тратили приблизительно 2700 долларов в день, и подумал, что Глинис готова была сама заплатить такие деньги, чтобы избежать хоть одной процедуры. Конечно, он не мог поручиться за весь ужас, пережитый во время болезни, оставившей ее один на один со смертоносным аппаратом, но что было для нее страшнее, сам рак или его лечение, – вопрос спорный.

– Так что же мы купили? Сколько времени?

– Думаю, мы продлили ее жизнь месяца на три.

– Извините, мистер Гольдман, – сказал Шеп, прежде чем закрыть дверь. – Это были не самые приятные три месяца.

Вернувшись в Элмсфорд, Шеп обнаружил для себя сообщение от Рика Мистика с номером его домашнего телефона. Кэрол с девочками должна была приехать только через час, поэтому он решил не откладывать разговор и позвонил сразу же из кабинета, предусмотрительно закрыв дверь.

Рик ответил мгновенно:

– Они хотят договориться. Любопытно, не «как бы договориться».

– Достаточно быстро.

– Такие вопросы могут решаться годами, но если они начинают шевелиться, то могут изменить жизнь человека за один день. Готов поспорить, люди из «Фордж» были под впечатлением ответов вашей жены. И еще их поразило – ее состояние.

– Хотите сказать, они боятся, что она…

– Да. В таком случае сумма выплат может стать как бы огромной, просто заоблачной. Вы их вроде как бы напугали.

– Что они предлагают?

– Один миллион двести тысяч долларов.

Разделить двенадцать на три было просто, подсчитать оставшуюся сумму после отчислений трети Мистику тоже; Мистик получит больше денег, чем правительство получило от него, когда он продал «Нак» и вынужден был выплатить им непредвиденный гонорар.

– Что вы посоветуете?

– Ну, если вы доведете дело до суда, принимая во внимание все обстоятельства, полагаю, вы смогли бы удвоить сумму. Со своей стороны считаю необходимым предупредить вас, что дело будет слушаться в суде присяжных. Это как бы довольно жестокое испытание. На них возложена большая ответственность, весь процесс будет состоять из попыток оценить ваш брак. В долларах. Их целью будет доказать, что вроде как ваш брак был как бы дерьмовым. А как бы такой брак, в отличие от брака благополучного, не заслуживает большой компенсации.

– Какое им дело до того, как я жил с женой? – Спохватившись, что употребил прошедшее время, Шеп похвалил себя, что не забыл закрыть дверь. – Хотите сказать, что они будут вычитать за каждую нашу ссору по десять штук?