Дрожь в основании ада

Он подумал о том, чтобы поспорить, но не очень сильно. Он проехал более трехсот миль, чтобы нанести этот визит, и преодолел больше половины из них, прежде чем предупредил генерала о своем приезде. Задержка тоже не была случайностью. Что бы сейчас ни сказал Симкин, архиепископ был уверен, что если бы он был настолько неосмотрителен, чтобы сообщить командующему армией о своем приезде раньше, генерал нашел бы всевозможные неопровержимые причины для того, чтобы он развернулся и вернулся в Тейрис. По тому, что он видел в чарисийцах и чисхолмцах, Симкин был бы вполне способен послать вооруженный эскорт, чтобы вежливо — но твердо — навязать свою точку зрения на этот вопрос. В сложившихся обстоятельствах, вероятно, было разумнее довольствоваться любыми победами, которые он мог одержать.

Кроме того, как только он выйдет из-под контроля Симкина, он должен быть в состоянии запугать любого подчиненного офицера, которому было поручено командовать его эскортом, чтобы тот отвез его туда, куда он действительно хотел пойти. В том, чтобы быть хрупким, седовласым, выглядящим святым, хитрым старым священнослужителем, были определенные преимущества.

Как бы ни сопротивлялись им генералы.

— Спасибо, сын мой, — кротко сказал он. — Уверен, что вы лучший судья в этих вопросах.

Симкин скептически посмотрел на него, и Каниру не нужно было смотреть на отца Гарта, чтобы понять, что его секретарь и помощник закатил глаза к небу.

— Тем временем, однако, — сказал Симкин, — лучше всего нам устроить вас где-нибудь в теплом месте и накормить горячей едой. Как только вы поедите и отдохнете несколько часов, я буду рад проинформировать вас о нашей ситуации здесь.

— Это звучит как отличная идея, сын мой. Спасибо вам.

* * *

Горячий суп, свежий хлеб и типичный для горцев крепкий чай оказались даже более желанными, чем ожидал Канир. Они также были далеки от того скудного рациона, который он и все его стадо пережили прошлой зимой и весной. Его глаза потемнели при воспоминании о том, сколько людей из этого стада погибло от холода и лишений… и о том, сколько из них были так молоды. Они заплатили горькую цену за свою верность республике и протектору — и Жэйсину Каниру — его жители Гласьер-Харт. Цену, достаточно горькую, чтобы любой архиепископ почувствовал себя неполноценным.

Но этой зимой ситуация была намного лучше. Лорд-протектор Грейгэр и его союзники-чарисийцы перевернули небо и землю, чтобы доставить еду по каналам и рекам из Сиддар-Сити. И хотя слишком многие фермеры и шахтеры Гласьер-Харт либо погибли, либо были призваны на военную службу, они были жесткими и жизнерадостными людьми, слишком упрямыми для их же блага и хорошо привыкшими встречать жизненные трудности лицом к лицу. Несмотря ни на что, им удалось собрать урожай и добыть уголь, и, по крайней мере, в этом году они были избавлены от жестоких нападений партизан и угрозы прямого вторжения. Их каменистые поля ответили на их преданность более высокими урожаями, чем обычно. Изможденные, худые лица — даже впалые от голода щеки Канира — снова наполнились, и он больше не чувствовал горькой вины, когда садился за плотную, сытную еду.

Он доел остатки супа, отодвинулся от простого деревянного стола, бережно держа в ладонях кружку с чаем, и огляделся. Он был уверен, что его собственное августейшее присутствие сместило какого-то майора или полковника, и он сожалел об этом, но не было смысла думать, что он мог убедить Симкина и его подчиненных заключить какое-либо другое соглашение. Что, вероятно, было и к лучшему, поскольку Гарт и брат Леймьюил устроили бы три вида истерик, если бы он стал утверждать, что они должны разместить его в предоставленных чарисийцами зимних палатках, которые они использовали во время своего путешествия сюда. На самом деле они были теплее, чем домик, из которого он и Фрейдмин сбежали от инквизиции, но он сомневался, что кому-то было бы интересно, если бы он указал им на это.

Его нынешнее жилище, однако, было намного теплее и уютнее, чем тот домик, и, по правде говоря, он был более чем доволен таким положением дел. Комната была частью крепкой казармы, построенной из ошкуренных, отесанных, расколотых — и, к счастью, защищенных от сквозняка — бревен, с толстой крышей из черепицы, вырезанной из коры бревен. Хребет сооружения образовывала сложенная из речных камней каменная стена, поглощавшая тепло огня ряда встроенных в нее спина к спине каминов и излучавшая его обратно. Деревянные доски пола были напилены водяными лесопилками чарисийских инженеров, и он почувствовал, как его веки пытаются закрыться, когда он сидел в теплом комфорте и слушал, как ветер стонет за стенами.

Кто-то легонько постучал в его закрытую дверь, и он вздрогнул от неожиданности, затем выпрямился в кресле, поставив кружку с чаем обратно на стол.

— Войдите! — позвал он.

Дверь открылась достаточно широко, чтобы Гарт Горджа мог просунуть в нее голову.

— Генерал Симкин здесь, если вы готовы принять его, ваше преосвященство.

— Конечно, я здесь, Гарт! — Канир встал. — Пожалуйста, проводите генерала.