Дрожь в основании ада

— Хорошо, — сказал бригадный генерал. — Мне кажется, что мы почти готовы. У вас есть что-нибудь, что вы хотели бы добавить, милорд?

Он посмотрел на Грин-Вэлли, который покачал головой.

— Это твоя бригада, Жорж, и, на мой взгляд, все выглядит хорошо. Кроме того, ты знаешь мой девиз. — Если не сломано…

Он сделал паузу, и оба его подчиненных широко улыбнулись ему.

— Не исправляй это, — закончили они в унисон.

— Вот именно. — Грин-Вэлли улыбнулся им в ответ, и это была голодная, хищная улыбка. — С другой стороны, я полностью за то, чтобы ты сломал что-нибудь еще.

* * *

— …примерно такого размера, сэр, — завершил свой доклад майор Хал. Каким-то образом майору удавалось выглядеть удивительно подтянутым и чисто выбритым, несмотря на его обветренное лицо и заострившиеся от голода скулы.

— Спасибо, Лоринк, — сказал полковник Бастик Сандирс, принимая во внимание еще один четко и кратко представленный отчет о состоянии его 4-го пехотного полка. Едва ли Хал был виноват в том, что отчет был таким неприятным.

Полковник отвернулся от карты, прикрепленной к стене, и посмотрел в окно на заснеженные, неопрятные улицы аббатства Эстир. Офис, в котором он стоял, был столовой в доме одного из самых богатых фермеров города, и сквозь его окна виднелись окаймлявшие нависающую крышу сверкающие сосульки толщиной с запястье Сандирса, и дальше метко названная площадь Сноу-Дрэгон. Когда-то давно, до появления «Меча Шулера», жилой квартал вокруг Сноу-Дрэгон был одним из аккуратно ухоженных районов аббатства Эстир. Теперь его дома были захвачены для укрытия пехоты Матери-Церкви, и у этих полузамерзших солдат были более насущные заботы, чем поддержание чистоты и порядка.

Единственная хорошая вещь в отчете майора Хала, — размышлял Сандирс, — заключалась в том, что, какими бы плохими ни были дела, они были лучше, чем раньше. Только пускающий слюни идиот мог бы утверждать, что ситуация была хорошей, и все же улучшение было заметным. Он знал, что аббатство Эстир отняло гораздо больше драгоценных снежных ящеров епископа воинствующего Барнэбея, чем предпочел бы епископ, и он сочувствовал командующему армией Силман. Но это не помешало ему быть благодарным за то, что, по крайней мере, в город наконец-то были доставлены почти достаточные запасы продовольствия, и еще более благодарным за тот факт, что они получили почти шестьсот новых винтовок Сент-Килман на четыре пятидневки раньше, чем прогнозировалось. Конечно, винтовки были разделены между дивизиями «Сент-Фрейдир» и «Порт-Харбор» епископа Жэксина, но в том, чтобы быть старшим полковником дивизии, были некоторые преимущества, и епископ Квентин счел нужным передать всю долю «Сент-Фрейдира» полку Сандирса. Хорошей новостью было то, что этого было достаточно, чтобы полностью перевооружить 4-й пехотный полк Сандирса; плохая новость заключалась в том, что единственной причиной этого было то, что численность полка составляла едва шестьдесят процентов.

С того места, где он стоял, глядя через площадь, полковник мог видеть зелено-золотое знамя Церкви, развевающееся на крыше дома, который был отведен под апартаменты епископа Квентина. Из обеих труб дома валил дым, и пока он смотрел, дверь открылась, и из нее вышел отец Винсит Жэйкиби — святой интендант дивизии «Сент-Фрейдир». Верховный священник-шулерит постоял мгновение, от дневного холода хлопая руками в перчатках, пока обменивался несколькими словами с дрожащим часовым и выдыхал клубы пара.

Сандирс довольно хорошо знал дивизионного интенданта, и, честно говоря, он ему не очень нравился, потому что отец Винсит имел склонность вмешиваться в управление полками дивизии. Тем не менее, шулерит обладал как сильной верой, так и огромной энергией, и, как бы сильно он ни вмешивался в чисто военные решения, он также был готов разделить любые лишения, которые приходилось терпеть находящимся под его опекой войскам. Он ограничивал себя той же строгой диетой и той же единственной сумкой с зимней одеждой, но при этом выдерживал темп своих визитов, инспекций, увещеваний и проповедей на уровне, с которым священнику мирного времени было бы трудно сравниться. И в отличие от слишком многих интендантов и капелланов, которых мог бы назвать Сандирс, он нашел время, чтобы действительно поговорить с людьми, выслушать их вопросы и опасения и объяснить им все, а не просто прочитать им лекцию. Сандирс был готов не обращать внимания на довольно большое вмешательство, пока это было правдой.

Он отвернулся от окна и улыбнулся своему подчиненному.

— Еще один захватывающий день в аббатстве Эстира, — сухо сказал он, проходя к своему столу и наслаждаясь теплом камина, согревающим его спину, когда он усаживался. — Должен ли я предположить, что при вашей обычной деловитости у вас есть отчет о мужской обуви?

— Да, сэр. — Гораздо более молодой Хал глубоко вдохнул и провел указательным пальцем по усам. — Хотя не думаю, что вам понравится это слушать.