Дрожь в основании ада

Было теплее, чем за последние пару дней. На самом деле температура была едва ли на десять градусов ниже нуля.

— Не вижу особых признаков движения, — прокомментировал капрал Пейер. Он лежал ничком в глубоком снегу рядом с сержантом Тадом Эколсом на небольшом, но крутом холме, глядя вниз на городок аббатства Эстир — в раннем — для зимнего северного Ист-Хейвена — утреннем свете. Их холм возвышался между рекой, снабжавшей город водой, и тонкой полосой второсортного леса, которому до сих пор каким-то образом удавалось избежать топора лесника. Вероятно, потому, что рассматриваемый лесной участок находился так далеко от города и на противоположной стороне реки. Однако истинным объектом их внимания был не столько город, сколько мост через ту же самую реку.

— Это потому, что нет никаких признаков движения.

В тоне сержанта Эколса смешалось удовлетворение с кислым неодобрением некомпетентности, и он снова поднял подзорную трубу. Похожий на ледяную паутину легкий налет инея намерз вдоль одного края объектива, несмотря на то, что он был осторожен, чтобы не подвергать его воздействию температурных перепадов, которые вызывали конденсацию даже в самых герметичных подзорных трубах. Он понимал, что в этом отношении новые двойные трубы лучше, но он привык к старому стилю и для устойчивости положил ствол на предплечье, изучая место, где должен был находиться пикет для охраны моста.

Будь справедлив, Тад, — напомнил он себе. — Похоже, что вся проклятая река достаточно замерзла, чтобы по ней могли пройти драконы! Никому на самом деле не нужен мост, чтобы перебраться через реку, и, черт возьми, до весны так и будет. И бедные чертовы храмовые мальчики быстро замерзнут до смерти, если попытаются пикетировать эту штуку. Вот и все…

Он опустил трубу и посмотрел на младшего капрала сзади Пейера.

— Возвращайся и скажи лейтенанту, что на мосту нет пикета, и не видно никакого движения в радиусе двухсот ярдов от дальнего берега. Вероятно, по крайней мере, некоторые бедняги отмораживают свои задницы, играя в часовых на ближайшем земляном валу, но я не вижу их, если они там. Дым идет из многих труб в городе и, по крайней мере, из пары дюжин мест прямо за земляными валами — держу пари, это те блиндажи, о которых сейджины рассказали барону Грин-Вэлли, — но прямо сейчас, похоже, они держатся поближе к своим кострам.

— Верно, — лаконично ответил младший капрал Фрейд Томис, один из гонцов 3-го взвода.

Шансы на то, что кто-нибудь в городе может смотреть в их сторону в этот конкретный момент, или что они могут увидеть что-нибудь на таком расстоянии, даже если бы они это сделали, были ничтожны, но Томис был снайпером-разведчиком. Он оттолкнулся назад по снегу, не поднимаясь на корточки, пока не убедился, что его голова и плечи будут не видны из-за гребня холма, затем спустился по дальнему склону к лыжам, которые он оставил стоять вертикально в удобном сугробе. Он вытащил их, засунул носки ботинок в петли и оттянул пружинные тросы, чтобы зафиксировать их за пятками. Эффективность беговых лыж имперской чарисийской армии значительно возросла благодаря широкому распространению тросового крепления, ранее доступного только богатым любителям лыжного спорта, которые могли позволить себе высокую цену. Однако, это изменила способность чарисийских сталелитейщиков производить в большом количестве прочные, мощные пружины, выдерживающие эксплуатацию в тяжелых полевых условиях при минусовой температуре, и капрал быстро двинулся по снегу, направляясь обратно тем путем, которым пришло отделение Пейера.

— Хорошо, Зэкрия, — сказал Эколс, поворачиваясь обратно к Пейеру. — Давайте спустим кого-нибудь в русло реки. Мне нужны две пары глаз на дальнем берегу.

* * *

Барон Грин-Вэлли бросил взгляд на запрягаемую карибу полевую кухню, когда проходил мимо нее. Установленная на широких полозьях кухня была оборудована центральным островом кухонных плит и обрамлена массивными деревянными коробчатыми стенками. На две трети каждой стороны верхняя половина внешней стены образовывала длинную откидную панель, которую можно было поднимать с помощью тросов, проходящих через шкивы на вершине крутой крыши кухни. В горизонтальном положении эти панели находились примерно в десяти футах от земли и обеспечивали, по крайней мере, некоторую защиту от дождя или снега для того, кто стоял под ними. Прилавки, встроенные во внутренние поверхности стен, давали поварам рабочее пространство, а над топками были установлены металлические плиты, которые можно было использовать в качестве варочных поверхностей или отодвигать в сторону, создавая углубления, в которые можно было вставлять специально сконструированные котлы, чтобы на кухнях можно было готовить суп или тушеное мясо — или поддерживать его горячим — даже во время движения. Полозья превратили кухни в сани с отличной зимней проходимостью по пересеченной местности, но их также можно было оснастить колесами для мобильности, которая была почти такой же хорошей летом.