Дрожь в основании ада

— Не могу сказать, что не согласен с вами по поводу размера их яиц, — признал Барнс. Затем он вытащил свои карманные часы. — Если он поджег их в половине шестого, я подожду еще минут сорок или около того, при условии, что взрыватели сработают так, как им положено. — Он со щелчком закрыл часы. — Раз так, полагаю, нам пора готовиться к действиям.

* * *

Было еще темно, когда Барнс вышел на левое крыло мостика КЕВ «Делтак» и попал под ледяной ветер. Надстройка броненосца была похожа на остров, поднимающийся из густого речного тумана, и столб дыма из трубы тянулся вниз через умирающую ночь, чтобы поприветствовать его. Черная банда кочегаров успела набраться сил, и в кои-то веки он позавидовал горячей, маслянистой пещере, в которой они трудились.

Он мог видеть очень мало, но, по крайней мере, течение реки было постоянным, не таким, как коварный и капризный прилив. Он знал, где находится его корабль, куда он должен плыть, как течение попытается помешать ему добраться туда, и что он должен был сделать, когда все равно доберется туда. И время Брянсин выбрал удачно. Небо на востоке уже было немного бледнее — если только это не было его воображением, — и он смотрел вверх по реке, ожидая сигнала к началу.

Он полюбил свой приземистый, некрасивый корабль. Были времена — на самом деле их было много, — когда вонь от дыма из трубы была далеко не приятной, или когда тонкая, как тальк, черная пыль покрывала каждую поверхность после погрузки угля, и он тосковал по тем дням, когда все, что было нужно его команде, — это давление чистого ветра на холст. Но те времена приходили и уходили, и даже в худшие времена они были второстепенными соображениями по сравнению со скоростью, маневренностью и мощью «Делтака».

И его насосов и винтов, когда море становится стервозным, Хэлком, — напомнил он себе. — Давай также не будем забывать об этих маленьких преимуществах!

Он сожалел о том факте, что был вынужден отказаться от четырех орудий на каждом борту, когда они перевооружили его корабль перед отправкой в Тесмар, но выбора не было. Новые орудия с их затворами были в два раза тяжелее тридцатифунтовых и более двадцати футов длиной.

В отличие от тридцатифунтовых пушек, которые они заменили, новые орудия были оснащены маховиком подъема ствола, а зубчатые шестерни, которые зацеплялись с новыми, модифицированными палубными направляющими, давали его артиллеристам гораздо более точный контроль над своими орудиями. Пустые порты постоянно закрывались бронированными ставнями на болтах, а стыки между ставнями и броней каземата были тщательно заделаны, чтобы предотвратить протечки. Это доказало свою ценность во время штормового путешествия из Сиддар-Сити в Тесмар. Но завод Делтак также оснастил каждое из новых орудий закругленным орудийным щитом, который при наведении поворачивался вместе с орудием.

Во многих отношениях Барнс был так же доволен этими щитами, как и самими пушками. Большинство потерь «Делтака» во время рейда на каналы — как и шрам на щеке Бладинсберга — были понесены, когда огонь из стрелкового оружия пробивался через открытые порты во время откатывания орудий. Сейчас этого не должно было случиться. На самом деле, он действительно хотел, чтобы можно было просто оставить орудия постоянно выкаченными, как это было задумано на броненосцах новой постройки. Выкатить их до упора было непростой задачей, даже со вспомогательным паровым «осликом». К сожалению, щиты, несмотря на все их достоинства, не могли как следует закрыть орудийные порты. Между ними оставались большие зазоры, а нижние края портов «Делтака» находились слишком близко к воде. Вот почему орудия должны были быть целиком установлены внутри, чтобы можно было закрыть и закрепить оригинальные ставни портов, прежде чем он рискнет вывести судно в море в условиях, заметно отличающихся от мертвого штиля.

Но эти длинные стволы, особенно в сочетании с медленно горящим «коричневым порохом», придавали им огромную мощность. Стандартный шестидюймовый снаряд был почти в четыре раза тяжелее снаряда тридцатифунтового гладкоствольного орудия, и, по данным заводов Делтак, нес более чем в семь с половиной раз большую энергию поражения. Теоретически новая пушка имела дальность стрельбы пятнадцать тысяч ярдов при максимальном угле возвышения пятнадцать градусов, хотя ни один стрелок не мог надеяться поразить другой корабль на дистанциях, намного превышающих четыре тысячи. Движение его собственного корабля сделало бы это невозможным. Однако стрельба с плавного течения реки Серидан, похожего на мельничный пруд, должна была быть совсем другим занятием, и ему не терпелось впервые попробовать их в действии.

Конечно, сначала он должен был занять позицию, и это, вероятно, окажется… интересным.