Дрожь

Если наши телефоны вообще можно найти, я верю, что Кертис их найдет. В любом случае я хочу еще раз поговорить с Хизер.

Дейл кивает с большой неохотой.

– Хорошо, – кивает Кертис. – Нам понадобится снаряжение. Ты взял с собой лавинный датчик и страховочный пояс?

– Датчик, но не пояс, – отвечает Дейл.

– Они есть в кладовке.

– А они нам нужны?

– Ты шутишь? – повышает голос Кертис. – Горноспасательная служба тут несколько месяцев не проводила никаких профилактических мероприятий для защиты от лавин. А тут полно неустойчивых снежных пластов. Идеальное место для лавины. Я уже не говорю про расщелины.

Ледники на самом деле наиболее опасны именно в это время года – масса расщелин и еще недостаточно снега, чтобы их прикрыть. В горнолыжный сезон персонал курорта засыпает снегом небольшие расщелины и огораживает веревками другие.

– Не горячись, – говорит Дейл.

Кертис снова поворачивается к нам.

– У меня есть для вас работа. Как раз все сделаете, пока нас не будет.

Кертис опускает руку в карман курки и достает целую горсть ключей, а потом начинает по одному выкладывать их на стол, словно фокусник, выполняющий номер.

Дейл хватает один из ключей.

– Этот от моего дома. Знаешь, это вообще-то просто непорядочно.

– Простите, – говорит Кертис, хотя, судя по тону, он и не думает извиняться. – Это было необходимо сделать. Нам нужно посмотреть, не подходят ли какие-то ключи к запертым дверям здесь.

– Когда ты их забрал? – спрашивает Дейл.

– Пока вы ели. Я не мог рисковать. Ведь кто-то мог спрятать ключи от этих дверей.

Дейл забирает ключ от своего дома и уходит.

Я вижу на столе ключи от моей квартиры и машины, и даже маленький ключик на отдельном брелоке от замка на цепочке, которой я привязываю велосипед. Кертису пришлось рыться во внутреннем кармане моего рюкзака, чтобы найти их среди моих тампонов, взятых на всякий случай, и презервативов, взятых с расчетом на то, что здесь будет он.

Ощущение напоминает удар в живот.

* * *

Я полчаса пытаюсь подобрать ключи к дверям и наконец сдаюсь.

– Кто-то хочет еще кофе? – спрашиваю я.

Брент с Хизер сидят рядом друг с другом в ресторане, когда я приношу чашки. Они замолкают при моем приближении – и это точно подсказывает мне, о чем они говорили. Я беру стул и присаживаюсь рядом. Брент запускает пальцы в волосы. Хизер постукивает пальцами с идеальным маникюром по столу. Так странно думать об этих двух людях вместе. Она – моя полная противоположность. Мы с ней как два полюса. Надеюсь, у нее хватит ума ничего не говорить Дейлу, или у Брента будут неприятности.

Мы потягиваем кофе маленькими глотками. Волосы Брента торчат в разные стороны – он столько раз запускал в них пальцы. Мне хочется запустить в них свои пальцы и пригладить их, но мне больше не суждено это сделать. И Брент больше не мой – и это совсем не тот парень, которого я помню. Из его глаз больше не лучится свет.

Я думаю о тех долгих месяцах после того, как я бросила сноубординг. Это был сплошной мрак. В моей жизни образовалась зияющая дыра. Я лишилась цели, чувствовала себя потерянной. Я больше не знала, кто я. Я только знала, что эту дыру нужно чем-то заполнить или хоть как-то заткнуть до того, как я вообще потеряю волю к жизни. Вначале я попыталась сделать это с помощью алкоголя, но по утрам чувствовала себя еще хуже.

Однажды вечером мой брат притащил меня в спортзал, и я постепенно выползла из тьмы. Иногда я тренируюсь так напряженно, что у меня темнеет в глазах, и тогда мне становится хорошо. Мне кажется, что если я еще намного напрягусь – побегу быстрее или подниму дополнительные пять килограммов – то, может быть, я снова почувствую себя счастливой.

В любом случае я понимаю, почему Брент стал прикладываться к бутылке, и я его не корю. Боже, как мне его не хватает! Того, старого Брента.

Я снова заставляю себя думать о нынешнем положении дел.

– Я могу тебя кое о чем спросить, Хизер?

Она смотрит на меня поверх ободка чашки.

– Про тот день, когда исчезла Саския. Зачем ты поднималась на гору?

Мне всегда казалось странным, что она тогда пошла туда.

– Я хотела посмотреть соревнования, – говорит Хизер, словно это само собой разумеющееся.

– Несмотря на то, что Дейл не принимал в них участия?

– Да. Почему бы мне их не посмотреть? С работы меня выгнали, делать мне было нечего.

Брент молча пьет свой кофе.

– Но соревнования-то проходили в хафпайпе, – не отстаю я. – Так зачем ты поднялась на ледник?

– Я увидела Брента в первом вагончике фуникулера. – Она бросает взгляд на него. – Мы разговорились.

– О чем?

– Я что, должна помнить? Там и Саския была. Но с ней я говорить не хотела. Когда мы добрались до промежуточной платформы, Брент сказал, что сейчас поедет в «пузыре» на ледник. Ему нужно было размяться, сделать пару пробных заездов, и я отправилась вместе с ним.