Дрон

Осмотр тела, на грани тех крох, доступных ему чувств не выявил ни чего хорошего, он пришел к выводу, что ему вряд ли уже удастся избавиться от этого клейма. И не желая расстраивать себя безуспешными попытками распутать черную паутину, стал пытаться вспоминать, что же с ним произошло в последнее время.

'И так начнем сначала. Последнее что я помню, это то, что убил волосатого расурука. Затем, выйдя из круга огня, мне кто-то врезал по черепу и я потерял сознание, – он аккуратно приблизил руку к тому месту, где должна была быть большая шишка, но не обнаружил ее, – значит, это произошло довольно давно, что бы она успела уже зажить. И что же было дальше? Похоже только одной степи известно. Ладно, допустим, меня хотели скормить какому-то зверю. Но мне, похоже, удалось, сбежать, либо убить его. Хотя убить вряд ли, так как с рассказа Глоша, зверь мне явно не по зубам. Хотя кто его знает? – Задумчиво проговорил он, борясь с приступами головной боли, и собираясь с мыслями, продолжил. – А потом, каким-то образом я попал к отряду орков, который возвращался в свой лагерь. Выходит, с момента расставания с отрядом расуруков, до момента встречи с орками, прошло около семи дней, если верить старику. Значит, меня нашли без сознания посреди степи. Почему и как я там оказался не известно. Загадки, одни загадки, все и сплошь покрыто тайной мрака? И когда же на них-то появятся ответы. – С грустной улыбкой подумал Андрей, массирую наливающеюся тяжестью виски. – Как же тяжело думать. Ладно, пока еще терпимо будем двигаться дальше, пока еще боль терпима. Орки пытались прочесть мою память, но у них, ни чего не вышло. Возможно, мучавшие меня тени, были попытками орков, пытавшимися пробиться ко мне в сознание? А может быть, и нет? Правды сейчас ни кто не скажет. Так. После этого меня решили заклеймить странным магическим способом, подавляющим мое внутреннее сознание. И в тот самый момент, когда меня хотели уже прижечь клеймом, я пришел в себя и увидел ухмыляющегося орка. – От воспоминания своего палача, его скрутила судорога боли тут же перерастающая в жажду мести от клятвы, данной в после получения черной метки. – И снова провал на несколько дней, и снова не известный плен теней. Да когда же это закончится, – сплюнув в сердцах, подумал Андрей, успокаивая мысли давая им, небольшой отдых от давящей боли. – Надо же, так долго искать свободу от духоты пещер, и наконец-то найти ее. Но вместо радости свободы, только и успеваешь, как попасть с одного рабства в другое. Даже обидно как-то, выбраться из пещер и подземелий, где ты был не гласным их царем, и вместо этого попасть в жуткое рабство к орком, где за каждое не выполнение приказа грозит невыносимая боль раздирающее тело. Вот так счастье привалило, так привалило, что даже не знаешь, как радоваться, – и по его разбитым губам скользнула горькая усмешка, которая напугала многих его сокамерников.

Тем временем, за размышлением, Андрей и не заметил, как подкралась ночь и накрыла своим звездным полотном. От вида звезд, у него всплыло воспоминание от их первого вида, когда он их увидел и испытал обыкновенную простую радость в этом мире. А теперь, прибывая в плену, он ощутил только тоску, оттого что не может выйти на простор и глотнуть свежий прохладный воздух. А вместо этого, он вынужден довольствоваться запахом, нечистот и разящих тел, которые стали обустраиваться вокруг. Ближе чем на три шага к нему ни кто не подошел. Обведя взглядом весь периметр, он не заметил ни одного взгляда, который бы старался чего в нем найти. Пожалуй, только здоровяк и его компания иногда бросали косые взгляды, устроившись в дальнем углу квадратной ямы.