Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть!

Одной из причин снятия Кузнецова в 46-м году было то обстоятельство, что он запустил проект эсминцев "7у" в большую серию, у которого оказался слабый корпус. С этого момента он был исключён из состава комиссии по формированию флота, поэтому ничего о проекте не знал. Секретность разработки была такой, что к моменту испытаний Главнокомандующий ВМФ Кузнецов не знал, что находится на борту атомной подводной лодки. За этим тщательно следили люди Берии. Совершив переход к входу в Кольский залив, всплыли, вошли в Сайда-губу. Оттуда Главком, Галлер и Жуков перешли в Североморск, а лодка ушла на ходовые. Теперь, когда Кузнецов увидел всё собственными глазами, вопросы посыпались, как из рога изобилия. Жуков рассказал, что последующие лодки будут строиться по изменённому проекту. Планируется построить 18 лодок, по девять на каждый из флотов. Но, всё зависит от того, как покажет себя головная лодка.

Через месяц Герой Советского Союза капитан 2 ранга Лукин доложил об успешном проведении ходовых испытаний, выполненных работах по устранению выявленных недостатков и прибытии на место постоянного базирования. В целом испытания лодки прошли успешно, но, тут же выяснилось, что в навигационном отношении лодка не может обеспечить безопасность плавания. Невязки порой достигали нескольких миль. Дважды отмечались невязки в 15 миль. Было ясно, что "классическая навигация" для таких подводных скоростей не годится. А навигационный комплекс, заказанный в Гос. НИНГИ, завис на стадии разработки. Оттуда удалось получить только автопрокладчик "Путь-1", который с трудом поместился в штурманской рубке. Гидравлические лаги давали огромные ошибки, которые зависели и от скорости, и от глубины погружения. Индукционные лаги в СССР не выпускались. Гирокомпасы "Курс-1м" и "ГМ-1", разработанные ещё до войны на базе "Сперри" и "Аншутца", морально устарели, и не могли работать в высоких широтах. Район Баренцева моря не имел радионавигационных систем. Вот с таким пакетом проблем Владимир Николаевич отправился в Москву на поклон к Сталину. А "Северянка" вышла в первый поход под Центрально-Карский массив, с задачей освоить этот район и составить карту солёности, глубин и особенностей прохождения звуковых и ультразвуковых волн в этом районе, положив начало таким исследованиям в Арктике.

Поездка оказалась не совсем удачной. Сталин принял его не один, а с Михаилом Первухиным и Никитой Хрущёвым. Один был Председателем "комитета "2"" (ракетного), второй Секретарём ЦК и 1-м Секретарём Московского обкома. В докладной, которую он отослал, мотивируя необходимость встречи, упоминалась плохая работа оборонных предприятий Москвы, и поднимался вопрос о необходимости создания спутниковой навигационной, сверхдлинноволновой радионавигационной системы и акустических систем для определения места лодок. Поэтому Сталин вызвал на совещание этих людей. Совещание превратилось в стычку между ним и Хрущёвым, который говорил, что по докладам с мест флот и, в первую очередь, Жуков ставят нереальные задачи. Сталин, не любивший слово "нереальный", в конце концов, осадил Хрущёва, спор кончился в пользу Жукова, но врага себе он нажил. Хрущёв, всю войну работавший в должностях членов Военного Совета многих фронтов, натравил на Северный флот Политуправление СА. И с 49 года и половину 50-го года ГПУ трясло своими проверками Североморск, Тромсё и Тронхейм. Ничего путнего не накопали, но крови попортили море! В 49-м году вместо умершего Рогова на должность начальника ГПУ флота назначили молодого бровастого генерал-майора Брежнева, который вместо того, чтобы защищать своих, лизал причинные места деятелям ГПУ СА и, тем более, членам Политбюро. В результате уже вначале 50-го получил генерал-лейтенанта береговой службы и орден Боевого Красного Знамени. А флот лишился контр-адмиралов Челпанова, Чекина, Кустова, трех капитанов 1 ранга: Лепёшкина, Попова и Кабанова, уволенных, осужденных и погибших при странных обстоятельствах, как на Балтике, так и на СФ. Брежнев был ставленником Хрущёва.