Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть!

Жуков напоминал лису в курятнике. Он крутился вокруг перископа, давал залпы то носовыми, то кормовыми аппаратами, не забыв всадить торпеду в сторожевик на рейде, расстреляв 10 торпед, развернулся на выход и несколько раз нажал на вмонтированный фотоаппарат перископа, фиксируя тот хаос, который он учудил в порту. Выходили из фьорда трое суток. На них было сброшено больше двух сотен бомб, чувствуя, что Вест-фьорд не выпустят, Жуков ушел в пролив Раммсуун, буквально проскрёбся под мостом по дну, используя прилив, прошёл в Тьёлзунд, и оторвался от преследования. В штабе флота его "уже похоронили", он пропустил 8 сеансов связи. Оторвавшись от Анденеса на 150 миль, Владимир Николаевич вышел на связь и доложил об атаке Нарвика. В Полярном знали, что в Нарвике был сильный бой, немцы сваливали этот хаос на англичан, говорили, что потоплено много судов нейтральных стран. Понятно! Шведскую руду возят шведские рудовозы! Но, в Германию! Что, защищая нейтральных купцов, героически погибли крейсер "Кёльн" и четыре эсминца типа "Z".

Жукову дали команду возвращаться. Переход был очень тяжёлый: постоянный шторм, сорвано несколько листов обшивки лёгкого корпуса. Появились трещины в сварке, за лодкой потянулся шлейф топлива. Затем пришлось долго уходить от преследования "волчьей стаи", которая уцепилась за него. Выручил РПД, но топливо из протекающей цистерны пришлось откачать за борт. Наконец, привычный уже "Кильдин" встретил лодку у Сетьнаволока, и повёл в порт. Последний поворот.

— Сколько залпов давать, командир?

— Черт его знает, давай десять, по числу торпед!

— Баковое! Беглым! Холостым, десять! Огонь!

Десять раз ударила "стомиллиметровка"! Боцманская команда отдает честь встречающим. Правая машина отрабатывает назад, гася инерцию и подталкивая корму к пирсу. Пришлось немного поработать на шпринге, разгоняя ледок между пирсом и корпусом. Всё! Последний раз звякнул телеграф, Жуков спустился вниз и прошёл к трапу, отдал честь флагу, подошёл к начальству.

— Товарищ контр-адмирал! Гвардейская крейсерская лодка "К-21" прибыла на базу после похода. Разведгруппа высажена и подобрана. Атакованы суда и корабли в порту Нарвик. Расход 8 т-53-38 и две т-53-38у. Предположительно, потоплено у причалов свыше 10 судов и кораблей противника. На отходе подвергся бомбовой атаке, на лодку сброшено более 200 глубинных бомб. Отход вынуждены были совершать через мелководный пролив Раамсуун. Потеряны несколько листов обшивки, течет третья балластно-топливная цистерна. Лодке требуется доковый ремонт. Потери: один человек в разведгруппе, ранен один — гидроакустик Панов: повреждены барабанные перепонки. Командир лодки гвардии капитан III ранга Жуков.

Пожимая руки начальству, Жуков глазами искал Варвару в рядах встречающих, но, не находил её. Правда, в одном месте скопились женщины и оказывали кому-то помощь: кому-то стало плохо. Недоумённо пожав плечами, Владимир продолжил здороваться с представителями штаба флота и фронта. Наконец, он увидел бледную растрёпанную Варвару, которая застёгивала и поправляла пальто. Владимир спросил разрешения у Головко, и пошёл к ней.

— Жуков! Змей ты, ядовитый! Мало того, что обрюхатил, так ещё и неделями на связь не выходишь!

— Как это?

— Да вот, в обморок упала. Девчонки говорят, что верная примета: сын будет! С тебя поход в ЗАГС, Жуков!

— Завтра же!

— Никаких завтра, товарищ Жуков! Сегодня! Дай я тебя поцелую! Живой ведь!

Под хохот собравшихся на причале, они зашлись в длительном счастливом поцелуе. На причале скандировали: "Горько!" Прямо с причала все прошли в поссовет. В качестве свидетелей расписались Головко и Вера Николаева, жена комиссара флота, соседка Варвары. Свадьбу отмечали в клубе флота, на столах красовались двенадцать поросят. Именно столько потопленных судов и кораблей обнаружила в Нарвике воздушная разведка англичан. Три судна были потоплены минами, выставленными Жуковым на выходе из порта, мелочь, меньше 1000 тонн, решили не засчитывать. Варвара, вытащившая из шкафа настоящее свадебное платье, выглядела идеально.

— Вот и пригодилось! — поддела она свидетельницу. — А ты говорила: "Зачем ты его хранишь? Всё равно в него не влезешь!" Ничего! И влезла! И пригодилось!

— Завидую тебе, Варька! И мужа нашла, и ребёночек будет! А ведь, сколько лет не было!

— Не каркай! Выносить бы! И чтобы Володька всегда возвращался! — обе заплакали, но ненадолго. Варвару опять подняли, скандируя "Горько! Горько!".