Driven

— Нет, я не гуглил себя, — наконец, произносит Колтон. — Но то, что ты интересуешься мной, когда я не рядом, очень заводит.

Я отворачиваюсь от него и смотрю на дома справа от нас, пряча от Колтона румянец.

Мы ещё идём какое-то время вперёд, погружённые каждый в свои мысли, пока я не останавливаюсь, чтобы рассеянно ковырять песок ногой, зарываясь в него большим пальцем.

Тишину нарушает Колтон:

— Я недавно соврал тебе.

Моя нога замирает, мне интересно, что будет дальше.

— Продолжай, — побуждаю я его.

— Когда ты спросила, не боюсь ли я разбиться на треке, — ох. Ладно. Ничего страшного. — Я думал об этом, лежа следующей ночью в постели. Я хочу сказать, мы все боимся аварии, но стараемся вытеснить этот страх из своего сознания, чтобы он не повлиял на процесс вождения. Полагаю, сказать, что я не боюсь аварии — рефлекторная реакция.

— Ты когда-нибудь попадал в серьёзную аварию? — Я представляю его в искорёженной машине, и мне не нравится чувство, которое эта картина у меня вызывает.

— Пару раз было, и меня это потрясло, — признаётся он, останавливаясь и глядя на Бакстера, пытающегося кусать мелкие волны. — Да, это пугает до чертиков. Хоть это и произошло давно, каждый раз, когда я трогаюсь с места, во мне поднимается этот страх… и в ту минуту, когда я позволю страху взять над собой верх… в этот день я должен буду уйти из гонок.

— В этом есть смысл, — соглашаюсь я, хоть и не могу представить себе себя, гоняющую по треку. Испытывая эти ужасно дезориентирующие и головокружительные ощущения больше одного раза.

— Кроме того, в своей жизни я опасался гораздо худших вещей, — он пожимает плечами, всё ещё глядя в сторону береговой линии. — На треке, по крайней мере, только я сам подвергаю себя опасности… никто больше. Моя спина прикрывает всю мою команду.

И ты не привык к этому. Не привык зависеть от других или нуждаться в чём-то, что необходимо любому организму.

Справа от нас слышен далёкий голос, слабо восклицающий:

— Привет, дорогой!

Колтон смотрит в ту сторону, и лицо его озаряется широчайшей улыбкой, когда он видит фигуру, стоящую у окна второго этажа дощатого дома, с которым мы равняемся.

— Привет, Бетт! — отвечает он и машет в ответ рукой, когда мы проходим мимо, после чего берёт меня за руку. — Это Бетт Штайнер. Ее муж был какой-то магнат программного обеспечения. Он умер в прошлом году, и она мне звонит иногда, если нуждается в какой-нибудь помощи, — он наклоняется, чтобы потрепать юлящего Бакстера, потом подбирает мяч и снова бросает в воду.

Значит, плохой непослушный мальчик заботится о своих пожилых соседях. Разве он не полон неожиданных сюрпризов?

Дальше некоторое время мы идём в уютной тишине, наши пальцы переплетены, руки игриво покачиваются. Дома очень красивые, а сочетание солнца на моём лице, песка под ногами и Колтона рядом согревает моё сердце. Мы следуем за изгибом пляжа, берег которого начинает повышаться, отчего некоторые здания оказываются поднятыми над землёй, и Колтон тянет меня в небольшой грот. Довольно большой камень с плоской вершиной, лежит у основания холма, окружённый слоями зелени, и с него открывается прекрасный вид на океан.

— Я открою тебе маленький секрет, — говорит мне Колтон, помогая мне залезть на камень, а после прыжком подтягивается вверх, чтобы усесться рядом со мной.

— Ну?

— В этом месте, прямо здесь, мой маленький кусочек неба. Мой укромный уголок, чтобы прийти и посидеть, когда мне нужно отдохнуть от всего.

Я склоняю голову ему на плечо, наблюдая за тем, как Бакстер атакует волны, и мне приятно, что Колтон поделился со мной чем-то таким сокровенным.

— Твоё счастливое место, — бормочу я, поднимая на него глаза. Боже, он выглядит великолепно, с взъерошенными ветром волосами и по-прежнему отстранённым взглядом, скрытым за тёмными стёклами очков. Он улыбается мне и оставляет на моём лбу нежный поцелуй.

Потом затихает на мгновение, прежде чем начать говорить.

— Когда я был маленький, я всегда представлял себе это — моё счастливое место, выражаясь твоим языком, куда я поеду, когда…

Он замолкает, и я чувствую, как его тело напрягается от воспоминаний, которые, я уверена, мне никогда не разделить с ним. Я тянусь и кладу ему на колено руку, лениво рисуя ногтями узоры. Знаю, что не должна, но стремление «исцелить» сильнее меня.

— Когда что, Колтон? — чувствую, как он отрицательно мотает головой. — Хочешь, поговорим об этом?