Дрязь

Мне показалось, что девушка выглядела встревоженной и была не рада моему появлению. Я протянул ей ананас:

– Это тебе. Недвижимость со дна океана! – я заранее подготовил эту шутку еще в магазине, подумал, будет забавно.

– Хах, спасибо, но ты не вовремя, – за спиной девушки что-то упало на пол и разбилось.

– Пока! – Дая взяла подарок и громко хлопнула дверью прямо у меня перед носом.

Я стоял в полной растерянности и охуевании от гостеприимства и уже собирался уходить, как вдруг замок снова щелкнул. Похоже, он открылся сам по себе. Немного толкнув дверь, я ничего интересного не увидел. Обычная прихожая, вещи на вешалке, полка с обувью, но из одной комнаты доносились странные звуки.

– Да-а-а-ша, – голос был хриплый и хлюпающий.

Я помнил, что девушка живет с отцом, и не решался войти внутрь. Но мне казалось, там происходит какая-то неведомая залупистика. В спальне что-то упало, Дая вскрикнула. Тогда я, не снимая обуви, рванул к ней.

Девушка испуганно вжалась в стену. В углу комнаты стояла кровать, к которой был привязан старик. Его конечности находились в плотных оковах, но руки и ноги, растянувшись как резина, сбивали окружающие предметы. Кожа покрылась белыми пятнами, изо рта текла слюна. Я обратил внимание на капельницу, внутри нее была жидкость ярко-синего цвета.

– Что это за хуета? – закричал я Дае.

– Уходи! Это не твое дело! – сквозь зубы ответила она.

Ее отец, очевидно, был тварью. Понятия не имею, чем она его пичкала, но что-то явно пошло не так. Если бы я давал интервью с описанием происходящего, то мои слова звучали бы сплошным пищанием. В комнате бушевал пиздец ебанович!

Девушка то и дело бегала из угла в угол. Я схватил торшер и въебал со всего маху по голове старику, он начал лишь сильнее крушить все вокруг и злостно зашипел. Дая кинулась на меня со своими крошечными пупсячими кулачками:

– Не смей! – она схватилась за лампу, пытаясь отобрать.

В следующую секунду на ее талии сплелись, словно путы, руки отца. Он откинул девушку в сторону, будто она была всего лишь пером из куриной задницы, а следом напал на меня. Его ладонь впилась в рот, я отмахнулся кулаком, снова подняв торшер.

По голове монстрячьего деда пришлось нанести около восьми ударов. Он не откидывался до тех пор, пока его лоб не вмялся до затылка. По стенам брызгала кровь, Дая кричала и била меня по спине, пытаясь остановить.

Когда старик, наконец, затих, девушка зарыдала:

– Зачем ты это сделал?

– Он не человек, он тварь! И мог убить тебя! – ответил я, неужели Дая сама не могла сложить два плюс два?

– Нет! Ты все испортил! Зачем ты пришел?! Ебаный дебил! – она кинула мне в голову ананасом, но я отбил его на лету.

– Что это за бурда? Почему она синяя? – я не обращал внимания на ее сопли и истерику.

– Дрязь с мельдонием. У него больное сердце, и я хотела усилить эффект, – сквозь всхлипы отвечала девушка.

– Ну, молодец, усилила. Теперь у него точно ничего не болит, – я не понимал, что за эксперименты она тут ставила.

– Замолчи! Закрой рот! Вали отсюда! Или чего ты ждешь? Благодарности? Клинеров? Денег?

– Ты что, идиотка? – ее поведение начало меня злить. – Я спас тебя от смерти. Это существо уже не твой любимый папочка, он бы оторвал твою тупую башку и сыграл ей в футбол!

Я понял, что мне больше нечего ей доказывать. Дая отказывалась принимать реальность, поэтому вела себя как ебанушка из психдиспансера. У меня при себе не было пакетов, и я решил просто уйти, оставив тело в квартире. Надеялся, что у нее хотя бы хватит мозгов вызвать клинеров, а не нарядить мертвого батю в смокинг и устроить с ним чаепитие.

Как только я развернулся к выходу, девушка в качестве благодарности воткнула мне в плечо авторучку. Было неожиданно и чертовски больно. Я стиснул зубы, вытащил острие и зло посмотрел ей в глаза. Признаюсь, хотелось уебать крепкого леща, чтобы милое личико Даи впечаталось в стену, но я не стал этого делать.

В ее заплаканном взгляде читалась ярость. Мне не хотелось продолжать эту странную возню. Я глубоко вздохнул и просто ушел.

Перед сном, прокручивая в голове произошедшее, я понимал, что это какой-то сюр. Девушка вряд ли захочет когда-либо со мной общаться, да я и сам не горел желанием. А что я должен был сделать? Оставить ее на растерзание отцу с потекшей флягой? Или вообще не приходить, а потом поцеловать в лоб труп?

Думаю, я поступил правильно. Но видеть ее не хочу. Истеричка!

***

На следующий день ни свет ни заря к нам в квартиру приперся тот самый Винт, что давал наводку на недобитого первосельца. Он ворвался с грохотом, словно ураган, чуть не снес дверь и разбудил нас. Парень был в каких-то лохмотьях, грязный, взгляд граничил с безумием. Но сам он был полон энергии и ходил кругами по комнате, будто заведенный. В руке сжимал большой топор с тонкой рукояткой и торопливо рассказывал нам с Фомой, чего вообще приперся:

– Ребята, это пизда! Я видел их! Я видел.

– Да кого? – не понимал мой сосед.

– Четыре твари. Первый этаж. Дом у автомастерской, – отвечал он, нервно стуча пальцами по столу.

– Ого, сразу четыре в одной квартире? – удивился я.