Древо миров

Зал был столь огромен, что, вмещая не менее тысячи вельмож и дам, гостей, посланников, купцов, слуг, глашатаев и гвардейцев, хранивших покой и порядок, словно бы оставался полупустым. Высокие стены были увешаны великолепными туранскими коврами, на которых весьма искусно изображались двенадцать подвигов Митры. В простенках между высокими окнами висели головы диковинных зверей и стяги поверженных армий, стояли изысканные скульптуры, изображавшие богов и древних героев. Никто не обращал на это великолепие никакого внимания.

Взгляды присутствующих были прикованы к дарам, грудой сложенным посреди залы: золотые и парчовые ткани из Аренджуна, драгоценные шкурки горностая и снежной лисицы из Асгарда и Ванахейма, беличьи и лисьи шубы из Бритунии, богатые зингарские седла и упряжь, офирский лазурит и коринфская яшма, слоновые бивни из Черных Королевств и сандаловое дерево из Кешана… Чудесно благоухали специи, ценившиеся на вес золота: гвоздика и корица из Кхитая, имбирь из Иранистана, черный перец и мускат с Южных островов, белый перец из Уттара, шафран с побережья моря Вилайет и фисташки из Пунта — все эти богатства были привезены в Тарантию купцами и сложены у трона аквилонского владыки в знак преданности и в надежде на снижение торговых пошлин.

Купцы только что проследовали чередой перед троном короля, поочередно прикладываясь к его сафьяновой туфле с аметистовой пряжкой. Они шли один за одним, разноплеменные негоцианты: узкоглазые плосколицые кхитайцы, смуглые горбоносые вендийцы, толстые туранцы и иранистанцы в цветных халатах и высоких тюрбанах, блистающие драгоценными кольцами и серьгами офирцы, затянутые в тесные черные одежды зингарские и аргосские представители вольных торговых городов, аквилонские торговцы в роскошных аляповатых одеждах… Никто не представлял их королю: возможность приложиться к монаршей обуви и так была неслыханной честью для тех, кто, заплатив немалые взятки Шатоладу, удостоился попасть на праздничный прием.

Вслед за почтенными торговцами двинулись именитые гости и послы. На сей раз гарольды выкликали их имена и титулы. Преклонив одно колено, вельможи целовали перстень короля, а Светлейший Обиус, восседавший в голубой мантии по правую руку от монарха, осенял их милостивым круговым движением пухлой ладони.

Конн с нетерпением ожидал окончания церемонии. Он пребывал в глубоких раздумьях и почти не обращал внимания на блистательную череду знатнейших нобилей, спешивших засвидетельствовать свою преданность. Они подобострастно улыбались, они кланялись и отставляли ноги, отчего в прорезях пышных штанин мелькали золотистые, небесно-синие и изумрудно-зеленые подклады; казалось, прикажи король — и все они как один отдадут за него жизнь… И все же Конну не нужно было вглядываться в их холеные лица, чтобы уловить тайное, тщательное скрываемое желание видеть на троне человека, в жилах которого не было бы ни капли «варварской» крови…

«Арракос Мессантийский, правитель Аргоса!» — выкрикнул гарольд, и король невольно вздрогнул.

Никто не доложил ему о прибытии аргосского вассала. Конн вопросительно взглянул на градоначальника, и тот, склонившись к плечу короля, прошептал: «Прибыл только что, и гонца вперед не выслал. Я счел возможным пустить его на прием, не извольте гневаться…»

Арракос, невысокий человек лет сорока, был крив на один бок и коротконог, посреди его рябого лица сидел большой, хищно загнутый нос, глубоко запавшие черные глаза маслянисто поблескивали. Словно в награду за уродство, природа наделила аргосского правителя мощным торсом и сильными руками: было известно, что он отличный боец, и на счету его множество побед в поединках. Правитель был одет в песочного цвета камзол с множеством золотых пуговиц и широким кругообразным воротником, отделанным множеством серебряных колокольчиков. Когда он принял ладонь короля, чтобы поцеловать перстень, Конн ощутил силу его длинных, похожих на когти птицы, пальцев.

— Дозволит ли повелитель своему преданному вассалу обратиться к нему с вопросом? — спросил Арракос негромко, глядя на короля снизу вверх так пристально, что Конн едва сдержался, чтобы не отвести взгляд.

— После, — сказал он, — я дам вам аудиенцию.

В черных зрачках мелькнул затаенный гнев, и правитель с достоинством отошел к своим вельможам, стоявшим возле стены особняком от прочих гостей.

Вслед за гостями и послами перед королем прошла процессия придворных. Месьоры в костюмах-блио, разукрашенных драгоценностями, осторожно ступали по натертому до блеска полу туфлями с высоко загнутыми носами. Мода сия пришла в Аквилонию из Зингары и Аргоса, но тарантийские щеголи умудрились переплюнуть жителей юга: носы туфель у многих были столь длинны, что вынужденно крепились к поясам золотыми и серебряными цепочками. Подклады в разрезах камзолов блистали всеми цветами радуги, длинные рукава волочились по полу, пышные шапки, украшенные перьями и цветами, напоминали корзины базарных торговок.