Древний путь. Белые облака

Он пошел к реке, чтобы вымыться и постирать ткань. Вода была прохладной и необычайно освежающей. Он испытывал наслаждение от прикосновения воды к коже, одновременно чувствуя новое состояние своего разума. Он долго купался, а потом постирал и выжал свое новое платье. Но когда он выбрался из воды, силы оставили его. Готама не смог даже взобраться на берег. Он стоял и тихо дышал. Невдалеке монах увидел ветку дерева, склонившуюся над водой, с листьями, скользящими по поверхности. Он медленно подошел и взялся за нее, чтобы выбраться из воды. Готама сел отдохнуть на берегу. Солнце поднималось в небе. Он разложил ткань на земле, а когда она высохла, завернулся в нее и направился к деревне Урувела. Но не успел аскет пройти и половины пути, как силы покинули его и он потерял сознание. Он лежал некоторое время неподвижно, прежде чем на дороге появилась маленькая девочка из деревни. Тринадцатилетняя Суджата была послана своей матерью отнести рис, молоко, пирожки и семена лотоса для подношения лесным богам. Увидев монаха, лежащего без сознания на дороге, едва дышащего, она опустилась на колени и поднесла чашу с молоком к его губам. Суджата поняла, что это аскет, который потерял сознание от слабости. Капли молока смочили его язык и рот, и Сиддхаттха немедленно почувствовал, каким освежающим было молоко, и медленно выпил всю чашу. Сделав несколько вдохов, он достаточно пришел в себя, чтобы сесть, и попросил Суджату дать ему еще одну чашу молока. Молоко очень быстро восстановило его силы. В этот день он окончательно решил оставить аскетическую практику изнурения и пойти в прохладный лес на другой стороне реки для занятий медитацией.

В последующие дни он постепенно стал нормально есть и пить. Иногда Суджата приносила ему еду, иногда он сам брал свою чашу и шел в деревню собирать подаяние. Каждый день Сиддхаттха занимался медитацией во время ходьбы по берегу реки, а остальное время посвящал медитации сидя. Каждый вечер он купался в реке Неранджара. Сиддхаттха отказался от традиций и священных писаний, чтобы найти Путь самостоятельно. Он обратился к себе самому, чтобы учиться на своих собственных успехах и неудачах. Медитации насыщали его тело и разум, и чувство мира и покоя возрастало. Сиддхаттха не хотел уходить от своих чувств и ощущений, а внимательно наблюдал за ними. Он отказался от желания покинуть мир явлений и, обратившись к себе самому, обнаружил себя полностью присутствующим в этом мире. Просто вдох, песня птицы, один лист, единственный луч солнца – все это могло служить объектом медитации. Он стал видеть, что ключ к освобождению лежит в каждом вдохе, каждом шаге, каждом маленьком камушке на пути.

Монах Готама шел от медитаций на свое тело к медитациям на чувства и от медитаций на чувства к медитациям на ощущения и мысли, возникающие в его сознании. Он увидел единство тела и сознания, он увидел, что любая клетка тела содержит в себе всю мудрость мира. Он увидел, что нужно только глубоко посмотреть на пылинку, чтобы увидеть истинный образ всей вселенной, что пылинка сама по себе является вселенной, и если бы она не существовала, то вселенная также не существовала бы. Монах Готама вышел за рамки идеи о разделении самости – «атмана» и понял, что долго придерживался ложного понятия «атмана», которое излагалось в Ведах. В действительности явления не имели отдельной самости. Отсутствие отдельной самости (non-self) или «анатман» были сутью любого существования. «Анатман» не был понятием, описывающим новую сущность. Он был ударом молнии, разрушающим все неверные взгляды. Придерживаясь принципа отсутствия отдельной самости, Сиддхаттха был подобен генералу, поднимающему острый меч интуиции на поле сражения медитативной практики. День и ночь он сидел под деревом пиппала, и новые уровни осознания пробуждались в нем, подобно ярким вспышкам света.

Тем временем пять друзей Сиддхаттхи потеряли веру в него. Они увидели, как он сидит в одиночестве на берегу реки, ест рис и пьет молоко. Он разговаривал с маленькой девочкой и улыбался ей.

Конданнья сказал остальным:

– Сиддхаттха более не является тем, на кого мы можем рассчитывать. Он оставил путь. Теперь он беззаботно занимается насыщением своего тела. Мы должны покинуть его и искать другое место для продолжения нашей практики. Я не вижу причин оставаться здесь.