Древний инстинкт

В то, что Оля – ее дальняя родственница, он почему-то сразу не поверил. Лена не умела лгать, а потому ее выдал тон, которым она рассказала о том, что у нее временно поживет дальняя родственница. Он подумал тогда, что существует, видимо, объективная причина, по которой Лена не может рассказать ему всю правду. И причина эта, скорее всего, никак не связана с самой Леной. Она не имела права выдать ему чужую тайну, что ж, за это ее можно только уважать. Хотя, с другой стороны, присутствие в доме постороннего человека доставляло определенные неудобства им обоим. Если раньше Дмитрий мог спокойно остаться у Лены на ночь, то теперь мало того, что они должны были каждый раз в любую погоду и при любой ситуации ехать к нему домой, так еще и таиться от этой самой родственницы. Но какие бы тайны ни хранила в себе Лена, присутствие Оли было связано с мужчиной. Наверно, Оля просто-напросто сбежала от мужа и теперь скрывалась у подруги, у Лены. А если не от мужа, то от любовника. Вот только все равно было обидно, что Лена не рассказала ему всю правду. А вдруг именно эта причина, по которой Оля скрывалась у Лены в квартире, и послужила поводом…

Но даже сейчас, сидя за письменным столом в Лениной комнате и пытаясь написать все то, о чем просил его следователь, он не мог до конца поверить в случившееся. Зато многое встало на свои места. И он наконец-то понял, почему Лена не посмела обратиться к нему за помощью. Она не захотела, даже находясь в шоковом состоянии, предстать перед ним с обезображенным лицом. Это же надо так идеализировать его, их отношения, чтобы ни на секунду не забывать о том, что любовь не может быть безобразна. Маленькая девочка, бедняжка, она не понимала, что то, что она обратилась за помощью к Константинову, – большее безобразие и предательство. Но он понимал ее и прощал безоглядно. Он хотел только одного – чтобы она нашлась как можно скорее, чтобы объявилась…

– Вы же следователь, вы не можете хотя бы предположить, куда она исчезла?

– Могу. И мы уже работаем в этом направлении. Думаю, что и вы все понимаете…

– Нет. Не понимаю…

Они не могли знать об украденных ею деньгах. И тут он все понял. Разозлился на себя за то, что не сразу сообразил. Деньги! Деньги ей нужны на операцию. И пока лицо ее не примет прежние черты, пока не заживут все раны и швы, он ее не увидит…

– Деньги ей нужны на пластическую операцию, у нее сильно травмирован рот… Вы себе представить не можете, как ужасно она выглядит. Операцию надо делать немедленно, но у нее, конечно, не было столько денег. Мы предполагали, что деньги она попросит у вас…

– У меня?

– Ну, у мужчины, понимаете? Но она сказала, что у нее нет никакого мужчины. Она до последней минуты отрицала наличие у нее любовника, оберегая вас, черт подери… Может, догадывалась, кто мог с ней так поступить…

– Это исключено. Разве что речь идет о какой-нибудь сумасшедшей, о которой и мне-то ничего не известно. Поверьте, у меня нет знакомой женщины, которая была бы способна на такой поступок.

– Мне не очень-то удобно вас об этом просить, Дмитрий Борисович, но вы должны будете мне составить список ваших… любовниц… Ничего не поделаешь. Просто так рты не режут, – добавил он с многозначительным видом.

– А если я скажу вам, что у меня, кроме Лены, была только одна женщина?

– Это ваше право. Вы даже можете вообще ничего мне не сообщать, если вам безразлична судьба Репиной.

– Хорошо, я напишу вам несколько имен… Но при условии, что Лена…

– Она ничего не узнает. У меня у самого, думаете, была только жена?

Нет, все-таки этот следователь был глуповат. И следствие вел примитивно. Ни одного каверзного вопроса, все рассказал и про Лену, и про то, как ее покалечили, и что экспертизу собираются делать, как будто и так непонятно…

– А где сейчас Оля, вам тоже неизвестно? – спросил Бессонов.

– Понятия не имею. Но, думаю, она если не полная дура, то объявится. Иначе попадет под подозрение.

– А разве еще не попала?

– А вы не острите, молодой человек. Предлагаю вам составить список, после чего покинуть квартиру.

– Но я не могу уйти отсюда, – возмутился он. – А вдруг Лена появится здесь? Она же не преступница, а жертва, не забывайте!

– Я не понимаю, кто тут следователь – вы или я?

– Я – ее жених и намерен оставаться здесь и ждать ее появления.

– Ну и ждите, мне работы меньше, – отмахнулся от него Свиридов. – Заодно и Ольгу дождитесь, может, она что знает. А я жду от вас списочек… У вас зажигалки не найдется?

– Я не курю.

Свиридов направился на кухню в поисках спичек или зажигалки, Дмитрий же продолжал оставаться в спальне, в кресле, он не мог оторвать взгляда от окровавленной постели.

– Я могу убрать грязное белье и сменить его на чистое? Сил нет смотреть на все это!.. – крикнул он, обращаясь к Свиридову.

Тот, видимо, польщенный тем, что его о чем-то просят, снисходительно кивнул головой:

– Валяйте, тем более что эксперты здесь уже поработали. Да, кстати, вы не видели тут книгу «Человек, который смеется»? Надеюсь, это не вы ее подарили своей невесте…

От услышанного у Дмитрия волосы зашевелились на голове.