Древний II. Предатель

– Но не так красива, как я, – добавила женщина и остановилась возле него.

– Если вы рассчитывали разрушить на будущий брак, то у вас это не получилось сделать. Что вы здесь делаете? – помолчав, спросил художник.

– Пришла за своим портретом. Ведь я оставила его у вас.

– Уже поздно.

– Я заберу его и уйду, – спокойно перебила она.

Эдвард открыл дверь и зажег в коридоре свечу. Белинда тихо вошла за ним и осталась стоять в прихожей с недовольным видом. И как только женщина получила свой портрет, то быстро спросила:

– Что вы намерены дальше делать?

– Вы о чем?

– Хотите жениться на обычной селянке и прожить с ней всю свою жизнь?

– А почему нет.

– А ваш дар? Вы готовы им пожертвовать ради этого?

– Иногда в жизни приходится чем-то жертвовать.

– Эдвард, если вы будете со мной, то ваша жизнь изменится и все будет не так, как сейчас.

– Что вы мне можете дать, чего не может Агнет?

– Я могу увековечить ваш дар, дать вам новую жизнь. Или вы забыли поцелуи, которые оставили на моем теле? – подошла Белинда ближе к Эдварду.

– Это было моей ошибкой.

– Значит и ваша страсть ко мне тоже была ошибкой? – спросила женщина, пристально смотря ему в глаза. – Вы желали меня, мистер Эдвард.

– Не знаю, как вы это сделали, но я этого не желал. Это произошло против моей воли, – отошел молодой человек от нее, встав к ней спиной. – Я прошу вас уйти.

В комнате на мгновенье воцарилась тишина.

– Я этого просто так не оставлю, – прошептала Белинда, переполненная гневом и ревностью.

– Даже не пытайтесь разрушить наш брак! – резко обернувшись к ней, перебил ее художник. – Агнет все прекрасно понимает и знает кто вы такая. Вы – эгоистичная женщина, которая совращает молодых людей совершать гнусные поступки! Вы разрушаете браки без зазрения совести! Вы – падшая женщина!

Белинда криво и в то же время злобно улыбнулась и проговорила:

– Боюсь огорчить вас: она не все обо мне знает.

Женщина быстро развернулась и вышла из квартиры, хлопнув дверью.

Эдвард облегченно выдохнул, что смог найти в себе силы сказать ей все. Но он даже и представить себе не мог, во что это обернется и к чему в итоге приведет.

Проходил день за днем и к Белинда не приходила к Эдварду. Она больше не появлялась возле его дома или на улице, когда он прогуливался с Агнет. Женщина не преследовала его по пятам, и временами ее отсутствие наводило скуку на молодого человека. Но он не мог себе объяснить, откуда она берется. И рисуя портрет за портретом, парень вспоминал ее слова о его таланте. А может Белинда просто пыталась завлечь его и перетянуть на свою сторону ради каких-то своих личных интересов? Может она просто пыталась отбить Эдварда у Агнет, манипулируя им и в особенности его талантом? Так или иначе, художник заскучал по женщине и хотел бы хотя бы еще один раз ее увидеть. И как ни странно его желание сбылось, но не так как он этого желал.

Погожим воскресным вечером Эдвард пришел к Агнет на вечерний ужин. И пока ее мать накрывала на стол и подготавливала все для приятного семейного времяпровождения, отец девушки сидел напротив молодого человека и они тихо и спокойно разговаривали.

Агнет, держа палку в руках, в это время направляла стадо овец в загон, а ее верная собака Хельга, высунув язык и изредка подавая голос, помогала ей в этом. Бараны блеяли и среди них мелькали ягнята. Рядом с девушкой кружили комары, которых она отгоняла рукой, а исходящий довольно неприятный запах от животных ничуть не смущал Агнет, поскольку она уже к нему привыкла.

– Творчество – дело очень важное, – кряхтя, говорил Адалард, прислонившись к спинке стула, – но семья куда важнее и прежде всего, мистер Эдвард. Ни одно искусство не сможет так полюбить мужчину, как это сможет сделать женщина.

– Вы абсолютно правы, мистер Адалард, – отвечал молодой человек. – Но в искусство можно так же сильно влюбиться, как и в женщину. Более того, искусство может увековечить человека, а это как раз то, к чему стремятся люди.

– Безусловно. Но ведь вы должны понимать, мистер Эдвард, что для того, чтобы искусство увековечило человека, придется упорно и долго работать.

– Я это прекрасно понимаю, мистер Адалард.

Старик опять покряхтел и продолжил:

– Быть может, моя дочь вас не спрашивала, но я все же осмелюсь спросить: вы не хотели бы стать таким же крупным известным художником как, скажем, Ганс Гольбейн младший или, скажем, Альбрехт Дюрер?

– Мистер Адалард, я готов пожертвовать своим искусством ради вашей дочери.

– Разве это не доказательство любви для тебя, Адалард? – спросила его жена, расставляя тарелки на столе.

– В какой-то степени доказательство, – подумав, отвечал старик. – Но как к этому относится моя дочь? Разве она согласна на такую жертву?

– Агнет влюбилась в мое искусство. Она видит во мне будущего художника и не хочет, чтобы я бросал это дело.

– Значит, вы не ставите перед собой цель стать известным художником?

– Абсолютно нет.