Древние. Том I. Семейные узы. Часть I

“Это не остановить. Оно уже во мне. Я пыталась бороться, пыталась твердить себе, что больно не моё тело, а голова. На второй день после катастрофы пропали мои соседи. Третий день: пропали мои дорогие дети, все, кроме моего младенца. Мой муж исчез на четвёртый день. На пятый моё лицо стало выпирать. Я превращаюсь в собаку. О, боже мой! Знал бы ты, кем бы ты ни был, что это такое, видеть, как из здорового, молодого тела взращивается уродливое нечто, когда твои кости ломаются от любого прикосновения и сращиваются тотчас, под воздействием неведомой силы, но уже в другом положении. Я не хочу быть собакой. Я не хочу умирать” — Часть текста оборвалась, после чего последовала последняя запись. — “День десятый: я съела своего новорожденного сына! Я не хотела, я просто не могла остановиться, и я…” — То были последние строки той, кого братья видели при входе в дом. Эвар отставил письмо и вновь посмотрел в окно. При повторном прочтении юноша заметил на оборотной стороне надпись: “Альмхандфт”

Впервые за долгое время, Дэстан уснул не на холодной земле, не на развалинах, укрывшись щитом, а в самой настоящей кровати. Эвар ещё раз осмотрел домик, чтобы найти ещё записок. Не найдя продолжения повествования жизни несчастной, младший решил прилечь. Послышался храп мирно спящего Дэстана, и тягостный, протяжный хруст ветхого дерева, из которого была сделана кровать, когда упитанный, белоснежный дракон лёг посреди уставших тел. Массан же, успешно проведя братьев до хибары, устроился на крыше, прислонившись к глиняному дымоходу.

Пробуждение было столь же стремительным, сколь отход ко сну. Братья не могли понять, сколько им удалось отдохнуть: глаза отчаянно не желали открываться, а дикая слабость, проникшая в тело, напирала всё сильнее с каждой попыткой оторваться от кровати.

Всю небольшую хибару заполонил душераздирающий, громкий волчий вой. Этот вой искажённых живых существ казался настоящей пыткой, впадая в душу и раз за разом заставляя тело содрогаться. Казалось, будто дом окружила целая стая ненасытных тварей. Едва продрав глаза, Дэстан ринулся к окну — старая знакомая находился поодаль, среди мертвых деревьев, сверкая желтыми глазами-угольками. Вразброс находились ещё несколько волкообразных тварей, с вытянутыми мордами, которые громко и протяжно звали сородичей.

— Они сюда сейчас сгонят всех чудовищ с округи! — Спохватился старший.

Эвар, подскочил столь же резко и спросонья упал с кровати, ударившись о пол головой.

— Что, если не сработает сейчас? — Обеспокоенно оглядел Дэстан Лирию. Тем временем, чудовища продолжали наступать, окружая крохотную лачугу. Демонов становилось всё больше, казалось, словно тьма создаёт демонических клонов, одного за другим. Те подступали всё ближе, продвигая костлявые, сухие, когтистые лапы, пока вскоре, не осталось и метра, где не стояла бы волосатая, покрытая серой шерстью, продолговатая лапа чудовища.

Вой в одночасье умолк: вскоре, дверь в хижину отворилась и туда зашла пара оборотней. Не обнаружив цель, чудовища кинули клич сородичам. На смену протяжному вою пришел злобный рык. Отдельные особи догадались, что цель всё ещё среди них, однако не могли понять, куда она подевалась. Лишь один Массан, что гордо парил над созданиями тьмы, своим карканьем иногда переводил внимание на себя.

Эвар и Дэстан, крепко схватившись за руки, с опаской шли напрямую сквозь покрытых шерстью, громадных скелетов, что сновали взад и вперёд, принюхиваясь друг к другу. В условиях идеальной тишины, когда было слышно каждый шорох, волнение выдавало страх каждого из братьев: каждый стук сердца, каждое сглатывание и пульсирующий шум в ушах отдавались в голове в тысячи раз сильнее. Путь до ближайших деревьев был близок, однако братья, покрытые магией Лирии, двигались неспешно, чтобы случайно не разорвать физический контакт — пока юноши касались змеи и друг друга, они были в безопасности.

Тревога с каждым шагом усиливались, заставляя дрожать и без того напуганных братьев — приходилось проходить сквозь рыскающих всюду чудовищ. Эвар и Дэстан чувствовали на себе зловонное дыхание из пасти каждой твари, через которую, перебарывая дикий страх, продвигались. От напряжения заболел живот и прерывистые, резкие толчки воздуха врезались в лёгкие, заставляя испытывать спазмы. Озираясь по сторонам, дрожащей походкой братья продвигались ближе к лесу, чтобы оторваться от окруживших дом волков.

Внезапно, один из скелетообразных оборотней бросил свой леденящий душу взгляд, прямо в глаза младшему, словно сумел разглядеть последнего. От пронзившего болью сердце ужаса, Эвар едва не вскрикнул. Жестом указательного пальца, старший заклинал брата не издавать ни звука.