Дремучие двери. Том II

— Да, да, думаю, и церковь нам окажет поддержку. У нас будут специальные религиозно-воспитательные программы для детсадов и школ — ведь ребёнок часто не представляет себе последствий того или иного поступка, а у нас он будет как бы проигрывать несколько вариантов запретов и последствий. Да это актуально для любого возраста. Например, перешёл улицу на красный свет…

— Поставил в казино на красное, — подхватила Иоанна.

— Зарезал красную старуху-процентщицу, — добавил Денис, — Коммунистку, вросшую в рынок.

Идея ему нравилась, он уже начал практически кое-что реализовывать, работая вопреки запретам докторов.

— Какое счастье, когда между нами не стоят деньги, — сказал он как-то по поводу врачей, добавив, — Когда между людьми не стоят деньги. «Какое низкое коварство — полуживого забавлять…» «Низкое коварство»… «Вздыхать и думать про себя: «Когда же чёрт возьмёт тебя?» Это всё деньги. Или «Дядюшкин сон», помнишь?

Они теперь часто бывали у Айрис в гостях. Их с Егоркой номер ничем не отличался от стандартного — разве что по коридору прогуливалась охрана. Заказывали на ужин любимые всеми пельмени (не покупные в пачках, как у свекровьиных соратниц, а настоящие домашние). Их лепили вечерами две беженки-учительницы, в основном, для дополнительного заработка — по договору с одним из подмосковных кафе, но кое-что перепадало и златогорцам. Учительницы, вместе с другими изанами, собирали средства на строительство разгромленной в результате каких-то этнических конфликтов школы в их родном посёлке, куда намеревались вернуться.

Итак пельмени, пиво с воблой. Для Дениса — безалкогольное и несолёные сухарики, натёртые чесноком. Айрис с Денисом уходили в другую комнату работать и орали там то по-английски, то по-русски, а Иоанна обсуждала с прочими гостями судьбу России. Приходила ещё знакомая киношная пара, которая тут поселилась на месяц, как в доме творчества — за плату. Муж писал сценарий, жена — балерина на пенсии, ежедневно ездила на работу в какое-то турагентство и вела здесь танцевальный кружок. Оставить мужа одного в Златогорье супруга не решалась, опасаясь «скромного обаяния» фиалочек. Айрис уговаривала их сдать квартиру надёжной фирме /устроить это Изания брала на себя/ и поселиться в Златогорье, тем более что бывшая балерина ещё и в кино проработала несколько лет в монтажной, а им монтажница была нужна позарез.

Здесь постоянно что-то горячо обсуждали — Айрис привила Златогорской злите вкус к методу «мозговых атак», и в отличие от ни к чему не обязывающих русских разговоров «за жизнь» по «проклятым вечным вопросам», в квартирке Айрис все дискуссии скорее напоминали «Совет в Филях», за которыми следовали немедленные приказы и военные действия.

Иоанна не уставала восхищаться умением американки дерзко вторгаться в самые рискованные темы, обсуждая во всех деталях какой-нибудь «виртуальный секс», и одновременно держать строжайшую дистанцию с сильным полом, не допуская никаких вольностей и оставаясь, тем не менее, «своим парнем», «товарищем», напоминая комсомолку-энтузиастку «пламенных лет». Она даже носила поверх джинсы модную в те годы блузу в широкую полоску — нежно-фиалковые полосы чередовались с чернильными.

Виртуальная стайка сизарей во главе с Айрис летала по Изан-нету и Интернету, хлопоча неустанно по земным и заоблачным делам Изании. То выискивая по миру «наших», то оказывая помощь, то требуя помощи, разнося в клювах по всему свету егоркины идеи и проповеди, разоблачающие очередные козни Вампирии… Торопясь, пока Интернет не стал рупором грядущего царства Антихриста, успеть напакостить Зверю где только можно. И радуясь этому великому изобретению человечества, позволяющему не выходя из дома беседовать «от сердца к сердцу» с любым «гражданином вселенной» — просветить, защитить, утешить, помочь, воодушевить…

Айрис ликовала, что можно наконец-то доставать, обстреливать Вампирию хотя бы из виртуального пространства, потому что в реальном поле до неё нынче не добраться — ни в Эсэнговии, ни, тем более, у них в Штатах. Мол, это только на словах там «свобода слова», а попробуй-ка сунься в солидную редакцию или издательство с какими-либо кардинальными ниспровергающими идеями — глухо, как в танке, как говорят в России. Отдельные факты — бичуй на здоровье, но никаких выводов и обобщений, никаких подкопов под ОСНОВЫ. Вся критика должна быть направлена на улучшение капитализма. Ну, например, некоторые мечтают о возврате к «добрым старым временам», они за свободное предпринимательство и против монополии. Их девиз «Любовь к Богу, стране и семье». «Опора на себя, облагороженная чувством к общине», как говорит Боб Доул. Многие считают, что нынешний рынок является смертельным врагом общества, которому он вроде бы должен служить. /Майкл Пьюсэй/. Другие прямо заявляют, что человека превратили в «калькулятор»…