Дремучие двери. Том I

1917, 10 октября — участие в заседании ЦК партии. ЦК принимает резолюцию В. Ленина о вооружённом восстании.

«Настал момент, когда дальнейшее промедление грозит гибелью всему делу революции. Нужно нынешнее правительство помещиков и капиталистов заменить новым правительством рабочих и крестьян… Власть должна перейти в руки советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». /И. Сталин «Что нам нужно?» «Рабочий путь», 24 окт. 1917 г/

«Октябрьская социалистическая революция разбила капитализм, отняла у буржуазии средства производства и превратила фабрики, заводы, землю, железные дороги, банки — в собственность всего народа, в общественную собственность»/ История ВКП(б), краткий курс/.

В связи с «собственностью» я бы привёл свидетельство Петра Павленко:

«Сталин рассказывал, как Святой Франциск учил жить без собственности. Один монах его спросил: «Можно ли мне иметь хотя бы мою Библию?». И он ответил: «Сегодня у тебя «моя Библия». А завтра ты уже прикажешь: «Принеси-ка мне мою Библию».

«Совершенно иной, ни с чем в прошлом не сравнимый характер имело возвышение Сталина. У него как бы нет предыстории. Процесс восхождения совершался где-то за непроницаемыми политическими кулисами. Серая фигура неожиданно отделилась в известный момент от кремлёвской стены — и мир впервые узнал Сталина как готового диктатора».

Это недоумевает Лев Троцкий, когда-то ближайший соратник Иосифа по партии и революции, впоследствии — злейший враг и идеологический противник. Его свидетельства особенно ценны… «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты…» Или скажи, кто твой враг… Послушай, что говорит враг, и многое поймёшь.

Итак, «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…»

ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ НАРОДОВ РОССИИ:

Октябрьская революция рабочих и крестьян началась под общим знаменем раскрепощения.

Раскрепощаются КРЕСТЬЯНЕ от власти помещиков, ибо нет больше помещичьей собственности на землю — она упразднена. Раскрепощаются СОЛДАТЫ и МАТРОСЫ от власти самодержавных генералов, ибо генералы отныне будут выборными и сменяемыми. Раскрепощаются РАБОЧИЕ от капризов и произвола капиталистов, ибо отныне будет установлен контроль рабочих над заводами и фабриками. Всё живое и жизнеспособное раскрепощается от ненавистных оков.

Остаются только НАРОДЫ РОССИИ, терпевшие и терпящие гнёт и произвол, к раскрепощению которых должно быть приступлено немедленно, освобождение которых должно быть произведено решительно и бесповоротно.

За эпоху царизма народы России систематически натравливались друг на друга. Результаты такой политики известны: резня и погромы, с одной стороны, рабство народов — с другой.

Этой позорной политике натравливания нет и не должно быть возврата. Отныне она должна быть заменена политикой ДОБРОВОЛЬНОГО и ЧЕСТНОГО союза народов России. /Именем Республики Российской Народный Комиссар по делам национальностей Иосиф Джугашвили /Сталин/ «Правда». 15ноября 1917 г/ Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов /Ленин/

«До основанья, а затем…» Всё началось с этого «затем», когда постепенно разошлись пути детей революции, схватившихся в смертельной схватке. Пока, наконец, «серая фигура не отделилась неожиданно от кремлёвской стены…» Злейший враг, в конце концов, окажется на чужбине, где получит смертельный удар ледорубом по голове. Но пока Троцкий свидетельствует: «Обе ошибки Сталина крайне знаменательны для него: он не дышал атмосферой рабочих собраний, не был связан с массой и не доверял ей. Сведения, которыми он располагал, шли через аппарат. Между тем массы были несравненно революционнее партии, которая, в свою очередь, была революционнее своих комитетчиков. Как и в других случаях, Сталин выражал консервативную тенденцию аппарата, а не динамическую силу масс». — Обрати внимание, Негатив, здесь слово «аппарат» повторяется дважды, а Иосиф обвиняется в неверии в массы. Это очень важно для нашего анализа.

«Сталин был, вообще говоря, склонен преуменьшать готовность рабочих и солдат к борьбе: по отношению к массам он всегда был недоверчив. Но где бы борьба ни завязывалась, на площади ли Тифлиса, в бакинской ли тюрьме или на улицах Петрограда, он всегда стремился придать ей как можно более острый характер».

— Заметь, опять о «недоверии к массам»… И об умении всегда использовать в нужном направлении неожиданную конфликтную ситуацию.

«В период реакции после июльского движения роль Сталина значительно возрастает. Партия наполовину ушла в подполье. Удельный вес аппарата соответственно вырос. Внутри аппарата автоматически выросла значимость Сталина. Этот закон проходит неизменно через всю его политическую биографию, как бы составляя его основную пружину».

— Видишь, уже «закон»! Далее свидетель цитирует слова Иосифа на июльской конференции:

«Дело не в учреждениях, а в том, политику какого класса проводит это учреждение».

— Заметь, и аппарат, и революционная ситуация, и учреждения для Иосифа — лишь средства. К чему?..

Через несколько страниц своей так и незаконченной книги о Сталине свидетель уже сам делает вывод: