Дремучие двери. Том I

Финансовая олигархия стала у западной церкви самоцелью. Православная — ещё какое-то время держалась. Смысл православия был во внутреннем /Образ Божий/ самоутверждении человека, а не во внешнем, материальном /счёт в банке/.

«Нельзя одновременно служить Богу и Мамоне», — сказано в Писании. «Буржуа хочет количественной бесконечности, но не хочет бесконечности качественной, которая есть вечность», — сказал религиозный философ Ник. Бердяев. А Александр Пушкин написал по этому поводу «Сказку о рыбаке и рыбке», где жадная старуха вознамерилась заставить Золотую Рыбку служить ее похоти и быть у неё «на посылках». Что из этого вышло, мы хорошо знаем.

Церкви, как явления Бога в человеческой истории, которую «Врата ада не одолеют», мы ни в коем случае касаться не будем. Мы будем говорить о церкви как социальном институте и о теократическом государстве, то есть провозгласившем своей целью служение Богу.

Если такая церковь и такое государство, отступив от своего призвания, начинают служить Мамоне, порабощению одних братьев другими, при этом пытаясь освящать свои деяния Божьим Именем, они тем самым «отдают Божье кесарю» и служат страшным соблазном, результатом которого может явиться отпадение от церкви, хула на Бога, прямое отрицание бытия Божия.

Тебе скучно, бес? Но без такого исторического, философского и религиозного экскурса нам никогда не разобраться в роли Иосифа в Замысле.

— Ладно, валяй, — прошипел AГ, — можно я покурю?

— Только не дыми в лицо. Итак, уже при Иване Грозном цари руководили церковными делами и церковь была подчинена государству. Божие отдавалось кесарю. Один монах тех лет писал с горечью: «Безумное молчание, истину царям не смети глаголати. Безумное молчание, не смети глаголати истину своим царям!» В то время возникла легенда о Граде Китеже, раскольники уходили в леса и обличали «царей-антихристов». При крепостном праве дворяне-помещики были народу уже не «отцами и братьями», а рабовладельцами. Крепостное право, как и западное вольнодумство, было глубоко чуждо подлинному христианству. Пропасть между народом и верхами растет, официальная церковь, за редким исключением, делает вид, что ничего не происходит.

Неудовлетворённые официальной церковностью, в которой всё более ослабевал дух, русские просветители искали истину в масонстве. Новиков за это получил 15 лет крепости. Потом — декабристы, всякие тайные общества…

— Страшно далеки от народа, но разбудили Герцена, — фыркнул АГ, — слыхали.

— Герцен — это позже. А пока происходило страшное — зарождающаяся великая русская литература искала Истину вне церкви, которую отождествляли с несправедливым государством. Это было своего рода восстание против царской России. Увлечение Гегелем, Сен-Симоном, Фейербахом, Фурье и, наконец, марксизмом носило во многом религиозный характер.

«Не через Родину, а через истину лежит путь к небу, — сказал Чаадаев. — Теперь страшен не раскол, а общеевропейское безбожие. Все европейские учёные теперь празднуют освобождение мысли человеческой от уз страха и покорности заповедям Божиим…»

«Если восторжествует свободная Европа и сломит последний оплот — Россию, то чего нам ожидать, судите сами. Я не смею угадывать, но только прошу премилосердного Бога да не узрит душа моя грядущего царства тьмы» /из письма игумена Черменецкого монастыря Антония Оптинским старцам/1848/.

— Так что отнюдь не большевики ввели на Руси безбожие. Оно, как соблазн, пришло с Запада и пало на благоприятную почву недовольства нехристианской сутью государства российского, поддерживаемого православной церковью.

Свидетели? — пожалуйста. «Поток-богатырь», А. К. Толстого:

И во гневе за меч ухватился Поток:
«Что за хан на Руси своеволит?»
Но вдруг слышит слова:
«То земной едет бог,
То отец наш казнить нас изволит!»
Удивляется притче Поток молодой:
Если князь он, иль царь напоследок,
Что ж метут они землю пред ним бородой?
Мы честили князей, но не эдак!
Да и полно уж вправду ли я на Руси?
От земного нас бога Господь упаси!
Нам писанием велено строго
Признавать лишь небесного Бога.
И в другое он здание входит:
Там какой-то аптекарь, не то патриот,
Пред толпою ученье проводит:
Что, мол, нету души, а одна только плоть,
И что если и впрямь существует Господь,
То он только есть вид кислорода,
Вся же суть в безначалье народа.