Дремлющий демон Рида

Мои мысли совершенно отдалились от темы лекции. Студенты смотрят представленные слайды, а я наблюдаю за ними. Я люблю изучать людей, их повадки, жесты, позы. Как они себя ведут.

За последней партой я замечаю движение.

Дочь моей милой Розы – Дейзи – подсела к мисс Петерсон и что-то шепчет ей на ухо. Интересно. София смущенно опускает глаза и заправляет прядь белокурых волос за ухо, за этим так интересно наблюдать. Мисс Петерсон делает вид, что ей стыдно, но это не мешает ей заигрывать.

Кто же ты такая, София?

Я смотрю на эту пару девушек, как они тихо переговариваются и шепчут что-то друг другу на ухо, и буквально чувствую их горячее дыхание у своего виска. Несмотря на то, что я кончил в глотку милой Розе около часа назад, я бы хотел повторить это с этими девушками. Как хорошо, что они не мои студентки. Дейзи будто невзначай касается своей груди и поднимает глаза на меня.

Ну здравствуй, милая.

Даже с такого расстояния я вижу ее серые переливы, будто металл плещется в ее глазах. А она не отводит взгляд – смелая – и поправляет кофту, делая вырез более открытым. О, милая, мне больше нравятся твои глаза, в которых ты уже скачешь на моем члене, твой вырез меня не интересует. Я вижу, как мисс Петерсон хватает свою подругу за локоть, привлекая внимание, и Дейзи отворачивается от меня. Я никогда не трахал в один день мать и дочь. Возможно, сегодня нужно это исправить. Ну, а пока нужно закончить лекцию.

Студенты покидают аудиторию, и с ними дочка декана. Я не провожаю ее взглядом, она перестала быть мне интересна, как только я перестал смотреть в ее глаза, но это не означает, что мы не встретимся с ней позже. Возможно, на столе ее матери или на заднем сиденье моего BMW. Я намеренно покупал вместительную машину, чтобы там легко можно было перевозить тела, но и трахнуть Дейзи там тоже можно. София поднимается с последнего ряда и неуверенной походкой идет ко мне. Милая, не нужно притворства. Я знаю, какая ты. Ты не скромница. Она покачивает бедрами и приближается к моему столу, я уже поднялся с кресла, выключая презентацию. Мне интересно, что она скажет. Хочется взглянуть в ее глаза, полные желания и стеснения.

– Профессор Рид.

Какой сладкий у нее голос. Я отвлекаюсь от проектора и смотрю на нее. Бюстгальтер больше не виднеется, значит в тот раз это было намеренно. Вы правда хотите поиграть, София?

– Мисс Петерсон, как Вам лекция?

Уверен, она не слушала: она переговаривалась с подружкой, она смотрела в экран телефона, но она и не обязана была. Но это не значит, что я не акцентирую на этом внимание.

– Прекрасна, профессор.

Ее губ касается нежная улыбка, но я вижу то, что скрыто под ней. Это ухмылка. Хитрая, аккуратная и незаметная для обывателя, но не для меня.

– Что Вам понравилось больше всего, мисс Петерсон?

Она опять приподнимает свои аккуратные брови, и на секунду я вижу плескающуюся тьму в голубых глазах. Я уверен, сейчас ее ответ меня удивит.

– Больше всего, профессор, мне запомнилось высказывание преподобного Иоанна Дамаскина, который указал на родство зависти и сострадания. Не называя их ни грехами, ни добродетелями, он относит эти понятия к неудовольствиям человека. И она смогла удивить меня. Неудовольствия. Любопытно.

– Завидуете ли Вы, мисс Петерсон?

Она так внимательно на меня смотрит, но не как большинство: она не изучает фигуру, она не смотрит на мои губы. Она смотрит в глаза, будто не боясь, будто зная, что там ее тьма.

– Да, профессор, сейчас я завидую, что у Вас есть свой курс по психологии, а у меня еще нет. И еще я завидую, что Вы работаете на полицию Майами, составляя психологические портреты убийц. Вы еще раз удивили меня, мисс Петерсон.

– Тогда сегодня после лекций не уезжайте домой, составите мне компанию по работе на полицию.

И в мгновение в ее глазах заиграла тьма. Будто я чиркнул спичкой над канистрой бензина. Тьма и похоть. Я вижу, как она на секунду переставляет ноги. Ты возбудилась, милая? Но я же еще даже ничего не сделал? И я вижу, как она берет себя в руки, не буквально, конечно, только глаза ее выдают. Она также стоит, не сжимая руки, не отводя взгляд, она моргает, и как только ее веки приподнимаются, из глаз исчезает все то, что я так люблю, оставаясь небесно-голубыми и будто невинными.

– Благодарю Вас, профессор. А чей портрет Вы будете составлять сегодня?

Не я, милая, сегодня это будешь ты. А я лишь буду проводником для твоих мыслей, в которые хочу окунуться глубже.

– Вы слышали об убийстве Грёне?

Лишь слепой и глухой не слышал об этом. Серийный маньяк, орудовавший по всему США, на его счету уже более тридцати жертв, я давно собираю о нем информацию и, к моему счастью, он был замечен в Майами, похитив двух детей из частной школы менее недели назад. Есть шанс, что они еще живы.

– Да.

Немногословно, милая, но мне нравится.

– Так вот, мисс Петерсон, сегодня нас ждет встреча с полицейскими на тему портрета маньяка Грёне.