Дремлющая жизнь

И это она называла не говорить плохо о мертвых… Вернувшись домой, Вексфорд стал обдумывать все, что узнал о Роде Комфри. Женщина среднего возраста, успешная и состоятельная, возможно – владелица собственного бизнеса. Она не любила свой родной городок, вероятно, из-за неприятных воспоминаний, была сдержанной и скрытной, даже адрес свой никому не дала. Умная, жесткая и равнодушная к мнению посторонних о себе людей. С неприятным отцом ее связывал лишь долг, и не более того. Хотя делать далеко идущие выводы было еще рано. Завтра утром он возьмет ордер на обыск в доме мистера Комфри и разыщет там адрес Роды, а также сведения о ее бизнесе, вытащит на поверхность всю ее подноготную. У него было чувство из разряда неподдающихся логическому обоснованию, чего так не любил начальник полиции: мотивы преступления кроются в лондонской жизни мисс Комфри.

Здание полицейского участка Кингсмаркхэма построено было около пятнадцати лет назад. Консервативным горожанам совершенно не понравилась белая коробка с плоской крышей и окнами во всю стену. Но за прошедшие годы березы и лабурнум, посаженные рядом, разрослись и скрыли суровое строение. Кабинет Вексфорда находился на третьем этаже. На стенах, выкрашенных ярко-желтой краской, напоминавшей о лютиках, висели кое-какие карты и красочный календарь с видами Сассекса; на полу лежал новый голубой ковер. Темно-красный палисандровый стол был его собственным, а не принадлежал полицейскому участку. Из широкого окна прекрасно была видна Хай-стрит: мешанина крыш, а за ними – зеленые холмы. Наступило утро пятницы, 10 августа. Кондиционер был выключен, окно распахнуто настежь.

Следовало ожидать очередной чудесный летний денек, обещанный предыдущей ночью чистым звездным небом и яркой луной. Утром Вексфорд только забежал в свой кабинет и сразу же отправился в стовертонскую больницу. Оказалось, после того, как он ушел, ему принесли одежду, бывшую на Роде Комфри в ночь убийства, и оставили пакет на столе. Вексфорд положил рядом первые выпуски вечерних газет, которые только что купил. Старые девы, пусть даже зарезанные, не интересовали газетчиков: убийству уделили каких-нибудь пару абзацев, причем даже не на первой полосе. Солнце еще не добралось до его кабинета, так что Вексфорд сел у окна в холодке и стал обдумывать то, что удалось узнать.

Итак, Джеймс Альберт Комфри. Зайдя утром в палату, инспектор обнаружил, что кровать старика завешена пологом из цветастого набивного ситца. Руки больного, заскорузлые и узловатые, похожие на крабов, беспрестанно двигались по простыне, время от времени принимаясь теребить красное шерстяное одеяло, потом возвращались обратно к простыне, но лишь для того, чтобы через минуту вновь начать свое бесконечное путешествие. Рот старика был открыт, он хрипло дышал. Его прежде жесткое и решительное лицо сейчас словно оплыло. Вексфорд заметил, что дочь была на него похожа: тот же большой нос, длинная верхняя губа и массивный подбородок.

– Как я и обещала, я рассказала ему о случившемся, но он ничего не понял, – процедила сестра Линч. – Он уже почти ничего не понимает.

– Мистер Комфри, – позвал Вексфорд, склонившись к больному.

– Он вас все равно не слышит, так что поберегите дыхание.

– Хорошо, тогда я бы хотел осмотреть его шкафчик.

– Боюсь, я не могу вам этого позволить, – запротестовала медсестра.

– У меня есть ордер на обыск в его доме. – Вексфорд начал терять терпение. – Вы думаете, мне не выдадут еще один?

– А вы не задумываетесь, что станет со мной, если пациент придет в себя?

– Считаете, он засыплет жалобами руководство больницы?

И, не теряя больше времени на препирательства, Вексфорд открыл нижнее отделение шкафчика. Там не оказалось ничего, за исключением пары тапочек и свернутого халата. Желчная ирландка не спускала с него глаз, пока он перетряхивал халат и шарил по его карманам, которые оказались пусты. Вексфорд аккуратно свернул красный махровый халат с белой вышивкой «Стовертонский госпиталь». Тоже мне, вмешательство в личную жизнь. Похоже, у Джеймса Комфри здесь не было ничего, принадлежащего лично ему. Впрочем, это оказалось не совсем так. В верхнем ящике обнаружилась пластмассовая коробочка со вставной челюстью и очки. Невозможно было представить, что у такого типа, как Комфри, имелась записная книжка. И действительно, в шкафчике ничего больше не нашлось, кроме скомканной бумажной салфетки.

Из больницы Вексфорд ушел в недоумении и растерянности. Наверное, они найдут ее адрес в доме у старика. А если и там его не будет? Тогда, вполне возможно, что статьи в газетах, пусть и краткие, привлекут внимание друзей, служащих или работодателей, то есть тех, кто может заметить ее отсутствие. Он посмотрел на пакет с одеждой. Похоже, ему предстоит целый день копаться в чужих вещах, раскрывая секреты и проникая в альковные тайны.