Дрема

А утром папа собрал вещи и съехал от них навсегда. И еще много-много лет после этого Энди винил себя и свой нетерпеливый мочевой пузырь за развод родителей. Он винил себя даже когда давно вырос и понял, что дело было вовсе не в ребенке, не умеющем удержать в себе мочу.

Но все равно неприятно знать, что твои родители разошлись в том числе и из-за того, что ты обоссался.

Возможно, именно это событие его далекого детства и привело Энди к женитьбе на Марше. Марше – не самой красивой девчонке в колледже, не самой умной и далеко не самой популярной. Зато до одурения любящей детей, что и стало основной причиной, по которой Энди сделал ей предложение. Просто, когда он увидел, как она дует на разбитую коленку карапуза у песочницы, он понял, что дети этой женщины никогда не надуют в кровать от страха, оставленные дома одни-одинешеньки.

В своем выборе он не ошибся. Марша стала идеальной матерью для Энди-младшего и Кэнди-ки, Кэндис, Кэнди-карамельки. А также, отличной женой для самого Энди.

И этим утром, когда Энди-младший с угрюмым видом поглощал хлопья, а Кэнди-ки допивала молоко, он в очередной раз поймал себя на мысли, что жизнь удалась.

– А к Энди сегодня опять дрема приходил, – будничным тоном сообщила Кэнди.

Марша поймала взгляд Энди и задорно подмигнула. Это была их так называемая «семейная фишка»: год назад дети верили в буку, сейчас они играли в дрему-приходящего-по-ночам. И, кстати, оба еще верили в Санта Клауса.

– Ну, конфетка, и что же рассказал Энди?

– Дрема не рассказывает, а показывает, – младший мрачно взглянул на сестру. – И говорить об этом никому нельзя!

Родители обменялись понимающими взглядами. Ну конечно, опять эти детские секреты! Сегодня они скрывают придуманного дрему, пройдет десять лет, и место дремы займут девчонки-приятели и сигареты с марихуаной. Нет уж, пусть лучше дрема.

– Ну так что же дрема-о-котором-нельзя-рассказывать тебе показал? – Энди охотно включился в игру, затеянную женой.

– Он показал мне кошку Мэдисонов. С ней не все было хорошо.

За спиной сына Энди увидел, как Марша недоуменно пожимает плечами. Возможно, у младшего был кошмар, в котором как-то фигурировала кошка соседей. По лицу сына вполне можно было предположить, что так оно и было.

Что же, в семье Бровиков умели ценить чужие секреты.

– Так, ребята, уже половина девятого, – Марша, взглянув на часы, метеором залетала по кухне. – Энди, я положила тебе салат с тунцом, не забудь засунуть в холодильник, иначе останешься без обеда. Младший, Кэнди, живо наверх. Кэнди, твой купальник сохнет в ванной, сунь его в сумку, будь добра. И шевелитесь, мистер Эриссон не простит, если опоздаем!

Энди взял пакет, содержащий контейнер с салатом, чмокнул жену в щеку и улыбаясь вышел на крыльцо. Этот Эриссон – учитель плаванья – нагонял на Маршу страх лучше любого фильма ужасов, до которых она была охотница. Скандинавская внешность (этакий викинг в красном спортивном костюме) или зычный голос был тому виной, но жена Энди трепетала перед учителем больше любого из учеников.

Зато плаванию он детей действительно учил, а не просто брал деньги за бултыхание малышни в бассейне.

Энди подошел к машине (серый Форд Мондео отозвался бодрым пип-пип при нажатии брелока сигнализации) и уже собирался было сесть внутрь, когда на газоне, почти под самым почтовым ящиком, увидел что-то, ему не понравившееся. Очень не понравившееся. И выглядело это что-то как большой грязный комок меха.

Энди сделал несколько шагов по гравийной дорожке навстречу непонятному предмету (шур-шур, сказал гравий у него под ногами), и понял, что комком меха на самом деле является животное. Еще несколько пройденных метров… да, действительно животное. Кошка, если точнее. Серая, с белыми лапками и пушистым хвостом. Какая-то сволочь переехала ее, ударила машиной и оставила подыхать на соседской лужайке. Жаль киску, но ей уже ничем не поможешь.