Дредноуты

…Для «Лютцова», служившего в бою авангардов основной мишенью для британских комендоров, настал час судьбы. «Теперь началось настоящее испытание, – вспоминал позже Пашен, старший артиллерист «Лютцова», – перед которым всё случившееся ранее было детской игрой. Один снаряд грохнул в верхнюю палубу у передней трубы, вошёл в каземат и разорвался у задней бронированной стенки барбета второй башни – «Берта», – сорвал две броневые двери, ведущие из каземата на бак, и произвёл сильный пожар. Разрыв произошёл вплотную к боевой рубке и вблизи каземата 150-мм орудия.

Зловещие красные вспышки, показавшиеся с левого борта, принадлежали 1-й эскадре британских линейных крейсеров, с которой мы сражались ещё утром. И именно с этой эскадры мы получили фатальный снаряд, полный эффект действия которого дал почувствовать себя много позднее. Каждый корабль имеет своё слабое место – нашей ахиллесовой пятой была противоминная переборка, доходившая только до первой башни. В это самое место ниже главного броневого пояса попали два снаряда, разорвавшиеся с такой силой, что вода затопила все отсеки впереди первой башни. Корабль содрогнулся при таком мощном ударе. В это время из первой башни сообщили о повреждении правого орудия и о постепенном проникновении воды в погреба. К несчастью, сообщение из внутреннего помещения барбета в пространство противоминной переборки совершалось через небольшой люк в главной броневой палубе. Это был выход на крайний случай, и он оказался исковеркан взрывом снаряда. Когда источник течи нашли, было уже слишком поздно, чтобы сделать что-нибудь. Губительное место находилось в уже недоступном узком маленьком отсеке ниже ватерлинии».

Два снаряда почти одновременно попали в бортовую броню ниже ватерлинии и разорвались в районе отделения бортового торпедного аппарата. Вода быстро затопила это помещение и через согнутые и покорёженные переборки, вентиляционные магистрали и переговорные трубы начала поступать в смежные отсеки. Затем последовали ещё два попадания; в результате четырёх попаданий крейсер принял по меньшей мере две тысячи тонн воды и осёл на нос на два с лишним метра. Вода постоянно продолжала поступать в помещения за отделением торпедного аппарата и ни один из расположенных в носовой части корабля насосов нельзя было использовать.

Следующий снаряд с «Рипалса» попал в полубак впереди места падения первой пары снарядов. Образовавшаяся при этом в верхней палубе большая пробоина при возраставшей носовой осадке позволяла воде втекать и распространяться по бронированной палубе. Ещё один снаряд попал в бортовую броневую плиту ниже портов 150-мм орудий номер три и четыре и разорвался, не пробив брони. Часть броневой плиты деформировалась и намертво заклинила орудие номер четыре. Другой снаряд пробил главный броневой пояс у нижнего края и застрял в пробоине, не взорвавшись; третий 381-мм снаряд разорвался на полке для укладки противоторпедной сети ниже 150-мм орудия номер пять.

Во время очередной передышки (около 15.00), когда противники потеряли друг друга за дымом и туманом, адмирал Бедикер был готов оставить свой корабль, чтобы перенести флаг на другой, но туман расселся, и противники вновь увидели друг друга. «Лютцов» снова оказался под сильным обстрелом. В него попало ещё несколько снарядов; один разорвался на главной палубе между третьей и четвертой башнями, другой уничтожил электрический кабель питания четвертой башни (пришлось поворачивать башню вручную, что равнялось её совершенному бездействию), этот же снаряд пробил и главную броневую палубу.

Снаряд угодил в ствол правого орудия башни «А» почти у самой амбразуры. Орудие было повреждено, а снаряд отрикошетил к лобовой части башни, затем к прикрытию порта и там взорвался, не причинив тяжёлых повреждений – внутрь башни проник лишь небольшой осколок. Следующий снаряд попал в броневой пояс под башней «В», другой ударил в левую стенку башни и взорвался, выщербив броню. Основная сила взрыва ушла наружу, и осколки снаряда в башню не проникли. Правое орудие окончательно вышло из строя, левое удалось отремонтировать через полчаса. В башне вспыхнул один главный заряд, но закрывающиеся двери, специально приспособленные к таким ситуациям в немецких башнях, изолировали его и не дали пламени перекинуться в боевое отделение.

«Лютцов» тонул – медленно, но неотвратимо, это было ясно и Бедикеру, и командиру крейсера, капитану цур зее Хардеру. Неизвестно, знали ли германские моряки изречение адмирала Макарова «Стреляйте, стреляйте, и последний выстрел сделает вас победителем!», но они продолжали стрелять. И над «Рипалсом» встала стена ревущего пламени, скрывшая весь корабль.

«Ну вот, – отрешённо подумал кэптен Четфилд, командир «Тайгера», бросив взгляд на непроницаемое лицо командующего эскадрой, – пренебрегший кольчугой секироносец в холщовой рубахе пропустил удар. Удивительно, что этого не случилось раньше…»

* * *