Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

— Вот видишь, как это было. Ведь ты знаешь этих мужчин, — какие они скучные создания! Они читают всякие книги — все равно, что бы в них ни было написано, а нам не позволяют, или уж бывают страшно разборчивы. Знаешь ли Гарри, меня всегда это сердило. Итак, изволь видеть, однажды вечером, София Эллиот читала главу из "Дон-Жуана"; я никогда его не читала, но слышала, что эта книжка не пользуется хорошей репутацией. Милорд Клэйтон с изумлением и даже ужасом посмотрел на бедную Софию, и сказал: "Неужели вы читали "Дон-Жуана", мисс Эллиот?" София, разумеется, как и все девушки при подобных обстоятельствах, вся вспыхнула, и, после некоторого замешательства, пробормотала, что её брат читал несколько отрывков из этой поэмы. Мне стало досадно. "Скажите, пожалуйста, сказала я: — что же за беда, если она и читала? Я сама намерена читать ее и прочитаю при первом случае". Я всех изумила своей выходкой. Боже мой! если б я сказала, что намерена убить кого-нибудь, мне кажется, Клэйтон и тогда не казался бы таким встревоженным. Он принял на себя менторский вид, и сказал: "мисс Нина, надеюсь, как друг ваш, что вы не будете читать эту книгу. Я должен потерять всякое уважение к той леди, которая ее прочитает." — "А вы, мистер Клэйтон, читали ее?" сказала я. "Да, мисс Нина, читал", — отвечал он с видом благоразумного человека. "Что же вас принуждает читать такие дурные книги?" — спросила я весьма наивно. При этих словах между девицами поднялся шёпот и легкий смех, и все заговорили: "Мы знаем, что джентльмены не желают, чтобы жены их и сестры читали дурные книги. Они хотят, чтоб мы были вечно чисты, как снежинки. Да, они такие надменные; говорят, что не женятся на этой, не женятся на той!.. Наконец, я сделала им реверанс, и сказала: "Джентльмены! Мы премного обязаны вам за вашу откровенность и не намерены выходить замуж за людей, которые читают негодные книги. Вероятно, вы знаете, что когда снежинка упадет на землю, то обращается в грязь!" Разумеется, я не хотела этим сказать что-нибудь серьёзное; я только хотела поубавить у них спеси и заступиться за свой пол. Но Клэйтон принял это очень серьёзно. Он попеременно, то краснел, то бледнел, наконец рассердился,— и мы поссорились. Ссора наша продолжалась целых три дня. И как вы думаете? Я же заставила его помириться и признаться, что он виноват. И действительно, виноват был он, а не я... Не правда ли? Почему мужчины так много думают о себе и не позволяют делать нам то, что сами делают?

— Мисс Нина, остерегайтесь выражаться о мужчинах так резко.

— Ах, если бы я хоть сколько-нибудь заботилась о них, то, быть может, я бы послушалась твоего совета. Но из них нет ни одного, который бы стоил, чтоб на него обратить внимание! — сказала она, бросая на воздух горсть фисташковой шелухи.

— Не забудьте, мисс Нина, рано или поздно, но вы должны выйти замуж. Вам необходимо иметь мужа, который бы охранял ваше богатство и ваше положение в обществе.

— В самом деле? Тебе верно наскучило вести счет моим деньгам? Впрочем, я не удивляюсь. Я всегда жалею того, кто занимается этой работой. Признайтесь, Гарри, ведь это должно быть ужасно скучно! Стоит только представить себе эти страшные книги! А ты знаешь, что m-me Арден постановила однажды и навсегда за правило, чтоб мы, девицы, вели счет нашим издержкам? Я занималась этим две недели, и что же? у меня разболелась голова, притупилось зрение, и вообще все мое здоровье расстроилось. Тоже самое, мне кажется, должны испытывать и другие. И какая польза из этого? Уж если что истрачено, то истрачено, как аккуратно не ведите вы счета, а уж истраченных денег не воротите. К тому же я очень бережлива. Без чего могу я обойтись, того никогда не покупаю.

— Например, — сказал Гарри насмешливо, — возьмем вот этот счет: в нем значится сто долларов за конфекты.

— А ты не знаешь, почему такая сумма? Ах, как ужасно учиться в пансионе! Подруги мои должны же иметь лакомства: неужели ты думаешь, что все эти конфекты я съела одна? я делилась со всеми. Они, бывало, просят у меня, нельзя же было отказать: вот и все!

— Я не буду осуждать вас, мисс Нина. Позвольте... Это чей счет? М-me Ле-Карте четыреста-пятьдесят долларов.

— О, Гарри! m-me Ле-Карте ужасная женщина! Такой ты в жизнь свою не видал! В этом я решительно не виновата. Она ставит на счет то, чего я никогда не покупала: это факт. Она позволяет себе подобные вещи потому только, что она из Парижа. Все, все жалуются на нее. Но, опять, нигде, кроме её магазина, нельзя купить этих вещей. Что же тут прикажете делать? Уверяю тебя, Гарри, я очень экономна. Молодой человек, подводивший итоги счетам, разразился при этом замечании таким громким смехом, что привел в недоумение хорошенького оратора. Мисс Нина покраснела до ушей.

— Гарри, как тебе не стыдно! Ты решительно не хочешь иметь ко мне уважения!

— О, мисс Нина! На коленях прошу у вас прощения! — воскликнул Гарри, продолжая смеяться, — но, во всяком случае, вы должны простить меня. Уверяю вас, мисс Нина, мне приятно слышать о вашей экономии.