Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

Партия беглецов, направивших свой путь на Север, разделилась на два отряда. Гарри, Лизетта, Тифф и его двое детей приняли на себя роль одного семейства, в котором Гарри был отцом, Лизетта няней, а Тифф слугою. Деньги, которыми Клейтон снабдил Гарри, доставили им возможность прилично одеться и без всякого затруднения нашёл в Норфолке небольшой корабль, отправлявшийся в Нью-Йорк. Гарри в жизнь свою не испытывал столь отрадного чувства, как в то время, когда корабль распустил свои белые крылья и полетел к отдалённым берегам, обещавшим безопасность и свободу. Но не доходя ещё Нью-Йоркских берегов, светлая перспектива совершенно изменилась. Голубое небо стало застилаться чёрными тучами и море, гладкое до этого, как зеркало, стало переходить в яростные волны. Небольшой корабль то поднимался на горы волн, то опускался в бездну, как скорлупа. Наконец постепенно свирепевший ветер обратился в ураган. Лизетта и дети плакали. Старый Тифф употреблял все свои усилия, чтоб успокоить их. Расположись в каюте на палубе, и крепко скрестив нога на ногу, он держал детей в объятиях своих и в тоже время напоминал им о том, как мисс Нина читала им о буре на озере Геннисаретском, которую Спаситель укротил одним своим словом. К вечеру опасность увеличилась, и ужасы наступившей ночи может описать только тот, кто испытал их в действительности. Качка корабля, скрип и движения составных его частей, глухой могильной звук набегавших волн, содрогание, подобно живому существу, от каждого удара полны, — это такие вещи, которые ужасны для опытного моряка, тем более для наших беглецов. Наступившее утро показало морякам всю безвыходность их положения. Корабль несло на опасный берег, одно имя которого служило уже зловещим признаком. Через несколько времени корабль ударился и попал между подводными скалами, наклонился набок, и волны с каждым моментом переливались через его борта. Вся команда боролась за жизнь с рассвирепевшими стихиями. Делали попытки спустить сначала одну шлюпку, потом другую, но волны унесли их. Наконец, когда последняя шлюпка была спущена, к ней устремилась вся команда. Это был последний шаг к спасению жизни. В такие минуты инстинктивный страх смерти часто заглушает все другие чувства. Шлюпка быстро наполнилась матросами, которые будучи сильнее и привычнее к подобным положениям, могли исполнить это легче и быстрее пассажиров. На палубе оставался капитан и вместе с ним Гарри, Лизетта, Тифф и дети.

— Садитесь проворней, — сказал капитан, торопливо схватив Лизетту и посадив в шлюпку, — он сделал это потому, что первая попалась ему под руки.

— Ради Бога, — вскричал Тифф, — возьмите детей, я могу остаться и здесь. Ступайте же на лодку и берегите их, — сказал он, силой увлекая Гарри к борту.

Гарри механически сделал прыжок, а за ним и капитан. Шлюпка была полна.

— Тифф! Ах, возьмите Тиффа! Ради Бога, возьмите Тиффа! — кричали дети, простирая руки к своему старому другу.

— Отваливай, ребята! Шлюпка полна! — вскричала дюжина голосов.

Шлюпка отделилась от борта, и понеслась к берегу, в хаосе кипящих волн, пены и брызг. Оглянувшись назад, они увидели, как зелёная, громадная волна приподняла остов корабля, потом снова опустила его на камни, и через минуту от него остались одни обломки. Это был последний миг крушения. Спасавшиеся в шлюпке ничего не видели больше, ничего не знали; они сами, мокрые и лишённые чувств, были выброшены на песчаный берег. Толпа народа, собравшаяся на берегу с весьма естественным побуждением оказать помощь погибающим, унесла выброшенных на берег в ближайшие хижины, где ожидали их пища, огонь и сухое платье. Дети пробуждали к себе общее участие и внимание; им нанесли столько различного платья, что погибший гардероб был вполне заменён новым. Но ничто не могло утешить их в потере старого друга. Ни ласковые слова, ни лакомства, ничто, ничто не утешало их. Обняв друг друга, они сидели и тихонько плакали. Любовь Тиффа к детям была так постоянна, так предусмотрительна и так совершенна, что для Фанни и Тедди казалось невозможным прожить день без Тиффа; и потому чувство одиночества возрастало и усиливалось в них с каждой минутой. Ничто не могло утешить их, они ходили по берегу, надеясь встретиться с ним, но надежды были тщетны, и Гарри приводил их домой безутешными.

— Послушай, Фанни, — сказал Тедди, прочитав с ней вечерние молитвы и ложась в свою маленькую постельку, — ведь Тифф теперь отправился на небо?

— Разумеется, — сказала Фанни. — Неужели же он не придёт к нам и не возьмёт нас к себе? Ведь он верно не захочет оставаться там без нас?

— Не знаю, Тедди. Я бы желала переселиться туда; здесь так скучно, и мы теперь совершенно одинокие.

Разговаривая таким образом, дети заснули. Но Тедди проснулся необыкновенно рано.

— Фанни! Фанни! — вскричал он, — ведь Тифф не утонул; я слышал его смех!