Dream in the fragments of the heart (СИ)

- Нужна помощь, у меня проблема, - сообщаю я, ожидая того, что Хеймитч пустит меня внутрь, но, кажется, он даже не думает об этом. Единственное, чего он хочет – выпроводить меня подальше от его двери. Я так просто не сдамся.

- Суббота, Мелларк. Единственная проблема, которая волнует меня – отсутствие у тебя совести! – он грозно ставит руки в бока. Вообще-то он мужик классный, но только когда пьяный, а пьяный он, кстати, почти все время. Сейчас же он трезвый, к тому же я поднял его с кровати ни свет ни заря.

- Хеймитч. Вопрос жизни и смерти! Срочно нужен твой совет! – я пытаюсь сделать жалостливое лицо.

- Боже! Почему именно я?- он поднимает руки и смотрит вверх, затем отодвигается в сторону, пропуская меня в маленькую комнатку. – У тебя минута, чтобы меня заинтересовать, - он плюхается на диван, который, видимо, служит кроватью, но на эту ночь вряд ли расстилался.

Я рассказываю Хеймитчу все от начала до конца. И причины, по которым я так поступил, и последствия, и реакцию Китнисс. Хеймитч с задумчивым видом потирает подбородок, внимательно изучает меня, будто мой внешний вид как-то разрешит ситуации. Еще минута и его рука тянется к бутылке. Он пьет прямо из горла, игнорирую наличие прямо рядом стакана.

- А поговорить ты с ней не пробовал? – спрашивает он, затем делает еще глоток.

- Вчера. Но она меня, - прерываюсь, указывая на свою щеку, чему сопутствует громкий смех. Недовольно смотрю на Хеймитча. Кажется, я зря сюда пришел.

- Не вовремя ты. Надо же было выждать. Пока остынет, обдумает, в себя придет. Эх, молодежь! – он махает на меня рукой и пьет еще немного. – Поговори с ней сегодня, вот увидишь, она будет гораздо спокойней.

Точно! И как я сам об этом не подумал? Ее переполняли эмоции. Сейчас она немного успокоилась и, скорее всего, выслушает меня. Пораженный таким простым выводом я, забыв попрощаться, собираюсь идти к Китнисс.

- Эй, парень, - окликает меня Хеймитч. Я оборачиваюсь. – Придешь к ней сейчас – повторится вчерашняя история, - точно, сейчас же утро. Надо попробовать еще поспать, а потом полным сил и энергии, одетым с иголочки, причесанным, идти просить мира.

Я решил, что лучше поговорить с ней во время завтрака. Она будет выспавшаяся, утром по выходным она всегда веселая и расположена к разговору. Десять утра, пора идти в столовую.

Там собрались почти все. Характерный для столовой запах сегодня не вызывает отвращения, а звуки стукающих вилок не раздражают. Приближаюсь к столу. Где мы с Китнисс и Джоанной, а в последнее время и Финником, сидели. Сейчас все уже в столовой, кроме Одэйра, кажется, он еще не вставал.

Сажусь напротив Китнисс. Она приподнимает взгляд от тарелки, затем снова продолжает выводить круги своей ложкой в гречке с молоком. Я знаю, она не любит гречку, а уж тем более с молоком.

- Доброе утро, - здороваюсь я, но мне никто не отвечает, так что решаю сказать то, что хотел, а там уж будь, что будет. – Китнисс, послушай, - я не решаюсь смотреть в ее глаза, так что упираюсь взглядом в стол. – Я не хотел, - начинаю я, но тут же прерываюсь, когда на мою голову выливается что-то мокрое.

Почти сразу понимаю, что это: та самая гречка с молоком, которую не любит Китнисс. Пытаюсь что-то сказать, но, как рыба, выброшенная на берег, то открываю, то закрываю рот. Китнисс со смешком смотрит прямо мне в глаза.

- Я не хотела.

Покрасневшие, немного опухшие глаза говорят о том, что она много плакала, а внушительные круги под глазами ясно дают понять, что слезы капали из ее глаз всю ночь. Но самое страшное для меня - я вижу ее глаза, а, точнее, не вижу. Там нет прежнего огонька, радости. Там нет ничего. Ее взгляд лишен каких-либо чувств, он мертвый, а виноват в этом я.

Я должен что-то сделать. Я обязан вымолить у нее прощение. Если понадобится, я даже на колени встану, я все что угодно сделаю, лишь бы в этих глазах снова светились прежние огоньки. Но перед тем как начать действовать, надо принять душ и переодеться, что я и собираюсь сделать.

Беру крышку от коробки, в которой я привез обувь. Затем достаю лист бумаги и покрываю его нежно-зеленой краской, которая, к моему счастью, высохла быстро. Беру ножницы в руки и придаю листу овальную форму, укладываю в крышку и иду на кухню, где готовят на весь лагерь.

Там работает моя тетя, так что я без проблем могу взять несколько булочек с малиной, из всего, что здесь делают, Китнисс они нравятся больше всего. На меня даже никто не посмотрел, когда я с несколькими булочками и парой салфеток покинул территорию кухни.

Вернувшись в комнату, я расправляю салфетки и кладу поверх зеленого листа, сверху красиво раскладываю булочки и несу это все к комнате Китнисс. Отдавать лично в руки я не собираюсь, она пошлёт меня куда подальше, в лучшем случае. Просто положу вод дверь, постучу и уйду. Я не хочу, чтобы Китнисс осталась голодная.

Вторую попытку разговора я решил предпринять во время сончаса. В это время Китнисс обычно читает. В ее комнате будет пусто, я сам видел, как Финник ушел куда-то с Джоанной.

Два часа. Пора.