Драмы и трагедии первой «русской кругосветки»

«Слух о кругосветной экспедиции и об отправлении чрезвычайного посольства в Японию между тем распространился по Петербургу. К Резанову стало поступать множество просьб от разных лиц, желавших принять участие в экспедиции. Ученые, языковеды, медики, офицеры и чиновники наперерыв предлагали свои услуги, являясь лично к посланнику, или подавали ему докладные записки и просьбы. Большинство этих прошений писаны, как в то время говорилось, «в высоком штиле». Например: «ревность к службе и любовь к отечеству суть причины, побудившие меня утруждать ваше превосходительство о удостоении меня иметь честь быть в числе избранных к совершению столь славного подвига, труды и опасности коего не в силах умалить моего усердия», и т. д. Бывали и прошения более откровенного и практического характера: так некий чиновник Херувимов между прочим писал посланнику: «и что меня главное побуждает на такой трудный вояж – это чтобы сделать вперед небольшое состояние» (Русское посольство в Японию в начале ХIХ в. (Посольство Резанова в Японию в 1803-1805 гг.) «Русская старина», 1895, №7).

И заметим, последняя формулировка не считалась зазорной. Поэтому отстранение Крузенштерна «от главного заведования экспедицией и делами компании в Америке» ставило обоих офицеров в условия, невыгодные им обоим с точки зрения «материальной заинтересованности»: деньгами экспедиции распоряжался Резанов. Они могли рассчитывать только на условленное договором жалование по 5.800 р. в год и, по окончании экспедиции, премию в 10.000 рублей. Это обстоятельство, по-видимому, было одной из главных причин недовольства обоих командиров и положило начало неприязненным отношениям между ними и Резановым.

Однако, такой вывод, на мой взгляд, не вполне соответствует реальности. Вряд ли «денежный» аспект может быть единственной основой конфликта. Другое дело, что из-за Резанова и в очень большой мере из-за его свиты, Крузенштерн был вынужден ограничить число участников экспедиции и не смог взять в неё кого-то из «своих» людей. Ведь не секрет, что Иван Федорович в значительной степени руководствовался этим принципом.