Дракула

– Это было что-то странное – не сон, не явь. Мне почему-то очень захотелось прийти сюда, почему – не знаю, я чего-то боялась, а чего – тоже не знаю. Помню, шла по улицам как во сне. Когда переходила мост, рыба выпрыгнула из воды. Я перегнулась через перила, чтобы разглядеть ее. Подымаясь по лестнице, слышала вой собак – казалось, город полон ими и все они воют. Смутно помню нечто длинное и темное, с красными глазами, как тогда на закате солнца, потом почувствовала что-то одновременно сладостное и мучительное: я словно погружалась в глубину зеленых вод, до меня доносилось какое-то пение – мне рассказывали, так бывает с утопающими; потом все стало отдаляться, душа моя как будто покинула тело и витала в воздухе. Помню, Западный маяк оказался прямо подо мной, затем – какое-то мучительное чувство уходящей из-под ног земли, такое, наверное, бывает при землетрясении. Когда я пришла в себя, то увидела, как ты будишь меня, – увидела раньше, чем почувствовала.

Люси рассмеялась, я же слушала ее, затаив дыхание, вся эта история произвела на меня тягостное впечатление, да и смех моей подруги мне совсем не понравился. Я перевела разговор на другую тему, и Люси стала прежней. На обратном пути свежий ветерок подбодрил ее, бледные щеки порозовели. Миссис Вестенра повеселела, увидев свою разрумянившуюся дочь, и мы провели чудный вечер.

19 августа. Какая радость! Радость! Радость! Хотя и не совсем. Наконец-то известие о Джонатане! Бедняжка болен, поэтому и не писал. Я уже не боюсь думать и говорить о нем – теперь мне известно, в чем дело. Мистер Хокинс переслал мне письмо и сам трогательно написал несколько строк. Утром еду к Джонатану – помочь ухаживать за ним и привезти его домой. Мистер Хокинс считает, что было бы неплохо, если б мы поженились прямо там. Я плакала над письмом сестры милосердия – оно о Джонатане – и теперь храню его поближе к сердцу, потому что он сам у меня в сердце. План моего путешествия разработан, багаж уложен. С собой беру лишь одну смену платья. Люси привезет мой дорожный сундук в Лондон и оставит у себя, пока я не пришлю за ним, вполне возможно, что… впрочем, хватит марать бумагу, теперь я все смогу рассказывать Джонатану, моему мужу. Его письмо будет мне утешением, пока мы не встретимся.

ПИСЬМО СЕСТРЫ АГАТЫ ИЗ БОЛЬНИЦЫ СВЯТОГО ИОСИФА И СВЯТОЙ МАРИИ – МИСС ВИЛЬГЕЛЬМИНЕ МЕРРЕЙ

12 августа

Милостивая сударыня!

Пишу по просьбе мистера Джонатана Харкера, который еще недостаточно окреп, чтобы самому писать, хотя он уже выздоравливает, благодаря Господу, святому Иосифу и святой Марии. Почти шесть недель он пролежал у нас в сильнейшей горячке. Мистер Харкер просит меня успокоить его невесту и сообщить, что с этой же почтой посылает письмо мистеру Питеру Хокинсу в Эксетер, которому просит передать свое почтение и сожаление по поводу непредвиденной задержки. Все дела он закончил. В нашем санатории в горах он пробудет еще несколько недель, а затем сможет вернуться домой. Мистер Харкер просит сообщить Вам также о том, что у него с собой мало денег, а он хотел бы оплатить свое пребывание здесь, потому что найдутся другие, более нуждающиеся.

Да благословит Вас Господь.

Искренне Ваша, сестра Агата

P. S. Мой пациент заснул, и я хочу сообщить Вам еще кое-что. Он рассказал мне о Вас и о том, что скоро Вы станете его женой. Да благословит Господь ваш союз! По мнению нашего доктора, мистер Харкер пережил какое-то ужасное потрясение, во время болезни его преследовали кошмары, он бредил волками, ядом, кровью, призраками и демонами; боюсь даже сказать, чем еще. Будьте внимательны: ничто не должно его тревожить. Для выздоровления нужно время, последствия такой болезни могут еще долго сказываться. Мы бы написали уже давно, но ничего не знали о его друзьях, а никаких документов у него не было. Мистер Харкер прибыл поездом из Клаузенбурга. Начальник станции сказал проводнику, что он ворвался на станцию, требуя билет домой. Поняв, что перед ним англичанин, кассир выдал ему билет до конечной станции этой железнодорожной линии. Будьте спокойны за него – за ним хороший уход. Его здесь полюбили за воспитанность и добросердечие. Ему действительно гораздо лучше, и я не сомневаюсь, что через несколько недель он полностью придет в себя. Но, ради бога, присматривайте за ним. Я буду молиться Богу, святому Иосифу и святой Марии за ваше счастье.

ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮВОРДА

19 августа. Вчера вечером в Ренфилде произошла странная и внезапная перемена. Где-то с восьми часов он стал волноваться и принюхиваться, как собака, идущая по следу. Служитель, зная, что я им интересуюсь, постарался разговорить его. Обычно Ренфилд относится к служителю с уважением, иногда даже подобострастно, но тут держался надменно. Не снизошел даже до разговора с ним, сказав лишь:

– Не желаю говорить с вами: отныне вы для меня не существуете; теперь у меня есть Господин.

Служитель решил, что у него приступ религиозной мании.