Драконы осенних сумерек

— Мы сейчас находимся вот здесь, на западном берегу Кристалмира, — продолжал Танис. — К северу и к югу лежат отроги Харолисовых гор, образующих Утехинскую долину. Через эти хребты нет ни единой тропы. Только перевал Врата, южнее Утехи…

— Почти наверняка перекрытый гоблинами, — пробормотал Стурм. — Может быть, на северо-востоке…

— Опять через озеро! — В голосе Флинта прозвучал ужас.

— Да, — кивнул Танис спокойно, — через озеро. Но этим путем мы попадем на Равнины, а мне почему-то вовсе не кажется, чтобы вы… — он посмотрел на Речного Ветра и Золотую Луну, — чтобы вы так уж жаждали вернуться туда. А вот западная дорога ведет через Сторожевые Пики и Ущелье Теней прямо в Гавань. По-моему, туда нам и надо направиться.

— А если, — нахмурился Стурм, — тамошние Высокие Искатели окажутся ничуть не лучше утехинских?

— Тогда можно будет уйти на юг — в Квалинести.

— Квалинести? Страна Эльфов? — Теперь нахмурился уже Речной Ветер. — Ну нет! Людям запрещено там появляться. К тому же этот путь — скрытый…

Звук хриплого, шипящего голоса заставил всех обернуться к Рейстлину.

— Выход есть, — сказал он тихо и насмешливо, золотые глаза отражали хмурый утренний свет. — Я говорю о тропах Омраченного Леса. Они ведут прямо в Квалинести.

— Омраченный Лес? — встревоженно переспросил Карамон. — Нет, Танис, только не это!.. — И тряхнул головой: — С живыми я готов биться хоть семь дней в неделю Но с мертвыми — слуга покорный!

— Мертвые? Как интересно! — насторожил уши Тассельхоф. — А ну-ка расскажи, Карамон…

— Помолчи, Тас! — перебил Стурм. — Омраченный Лес — это сумасшествие. Ни один вошедший туда еще не вернулся. И ты хочешь, маг, чтобы мы отнесли туда нашу добычу?

— Не так! — резко выговорил Танис. Все вновь замолчали, в том числе Стурм. Рыцарь смотрел в спокойное, задумчивое лицо Таниса, в миндалевидные глаза, отражавшие мудрость, приобретенную за годы странствий. Стурм иногда про себя задавался вопросом, почему, собственно, он признает Таниса вождем. Подумаешь, велика птица — полуэльф, незаконнорожденный к тому же. Ни тебе знатного происхождения, ни лат со щитом, украшенным знаменитым гербом. И тем не менее Стурм шел за ним и любил его, как никого более.

По мнению Соламнийского Рыцаря, жизнь представляла собой неисповедимую тайну. Нечего было и надеяться постичь ее, кроме как сквозь призму рыцарского кодекса. «Эст Суларус от Митас» — «моя честь есть моя жизнь». Кодекс этот, посвященный понятию чести, был наиболее полным, подробным и строгим из всех известных на Кринне. Кодекс исправно служил Рыцарям вот уже семь столетий, но в глубине души Стурм опасался, будет ли он применим в день великой, последней битвы со Злом. Однако Стурм твердо знал одно: если такой день все же наступит, Танис встанет плечом к плечу с ним, пытаясь спасти мир от гибели. Стурм сознательно следовал Кодексу: для Таниса это было естественно и неосознанно, как дыхание.

Голос Таниса вновь заставил рыцаря обратиться мыслями к настоящему.

— Хочу напомнить вам всем, что жезл отнюдь не является нашей «добычей», — сказал полуэльф. — Он по нраву принадлежит Золотой Луне… если он вообще кому-нибудь принадлежит. У нас на него не больше прав, чем у утехинского Теократа… — И, повернувшись к Золотой Луне: — Как ты хочешь распорядиться им, госпожа?

Золотая Луна смотрела то на Таниса, то на Стурма… потом оглянулась на Речного Ветра.

— Мое мнение тебе известно, — проговорил тот холодно. — А впрочем, ты — Дочь Вождя…

Он поднялся и, не обращая внимания на ее умоляющий взгляд, вышел наружу.

— О чем это он? — спросил Танис.

— Он хочет, чтобы мы покинули вас и доставили жезл в Гавань, — тихо ответила Золотая Луна. — Он говорит — с вами опаснее, чем без вас.

— Опаснее! С нами!.. — взорвался Флинт. — Спрашивается, чего ради мы здесь торчим, чего ради я чуть не утонул — опять! — если не ради… ради…

Гном задохнулся от ярости. Танис вскинул руку:

— Довольно! — И вновь поскреб бороду: — Мы полагаем, с нами вам будет все-таки лучше. Принимаешь ли ты нашу помощь?

— Принимаю, — серьезно ответила Золотая Луна. — По крайней мере — на некоторое время…

— Ну и отлично, — сказал Танис. — Ты, Тас, знаешь все ходы и выходы в Утехинской долине. Будешь проводником. Только помни, что мы не на пикник собрались!

— Хорошо, Танис, — отозвался присмиревший кендер. Собрал свои сумки и сумочки, развесил какие через плечо, какие на пояс — и направился к выходу из пещеры. Проходя мимо Золотой Луны, он припал на колено и погладил ее руку. Остальные без промедления собрали пожитки и последовали за ним.

— Чего доброго, опять пойдет дождь… — ворчал Флинт, озирая низкие тучи. — И что я не остался в Утехе?. — Бормоча в бороду и пристраивая на спине секиру, он побрел прочь.

Танис, остановившийся подождать Речного Ветра и Золотую Луну, невольно улыбнулся ему вслед. Все-таки было в этом мире нечто неизменное. Например, гномы.

Речной Ветер забрал у Золотой Луны оба мешка и вскинул их на плечо.

— Лодка хорошо спрятана, — сообщил он Танису, лицо его вновь стало непроницаемой маской. — На тот случай, если она нам снова понадобится…