Драконий родич

Киндан мог только кивнуть, что — как он мгновением позже сообразил — можно было и не делать, но Нуэлла, вероятно, уловила его движение. Она сняла руку с его плеча и бесшумно вернулась на свое место.

Да, похоже, вечер действительно будет очень интересным, подумал Киндан.

— Ты что, совсем спятил? — прошипел Зенор Киндану, как только сумел отвязаться от матери.

Пока Нуэлла исполняла очередное соло на флейте, Киндан снова спустился в заполнявшую зал толпу, которая стала заметно гуще.

— Или, может быть, она?

— Зенор, но ведь никто, кроме тебя, ничего не узнает, — ответил Киндан. — Мы ее загримировали, сделали лицо темнее, убрали волосы, да и со сцены она не сходит. Торговцы решат, что она одна из нас, а горняки будет думать, что она одна из них.

— Ты что, надеешься, что и отец с матерью ее не узнают, так, что ли? — сказал Зенор, нахмурив лоб. — А уж если Тарик узнает…

— Ну, от меня он этого не узнает, — заверил его Киндан.

Он не без удивления узнал за время своих обходов зала во время Встречи, как плохо горняки относятся к Тарику. Больше того, у Киндана сложилось четкое впечатление, что его вообще терпят в кемпе только из уважения к Наталону, которому он всё же приходится родственником. О, действительно, было несколько человек — двое, если быть точным, — державшихся очень высокого мнения о Тарике, но Кердал и Панит считались его старыми близкими друзьями, а из подслушанного разговора их жен у Киндана сложилось впечатление, что лояльность этих двоих рождена надеждой на хорошую награду от Тарика, а вовсе не дружескими чувствами.

— Нет, но всё-таки, как насчет ее родителей? — не отступал Зенор.

Прежде чем Киндан смог хоть что-то ему ответить, у Зенора отвисла челюсть. Он схватил Киндана за руку и с силой дернул.

— Слишком поздно.

Киндан увидел, что в зал вошли Наталон и Дженелла с младенцем на руках. За ними Киндан увидел Далора, который сразу принялся осматривать переполненное помещение. Киндан подбежал приветствовать их.

— Мой лорд, моя леди, — сказал Киндан Наталону и Дженелле, изобразив глубокий сложный поклон, которому мастер Зист обучал его несколько семидневок. — Мастер Зист приглашает вас к себе. Во-он он сидит, — Киндан указал пальцем, — и беседует с торговцем Тарри.

Затем Киндан указал в сторону стола, на котором располагались музыканты. Нуэлла как раз играла на флейте бойкую танцевальную мелодию.

— Мне очень повезло, нашелся человек, который решил помочь мне сегодня вечером, — сказал он. — Я уверен, что вы никогда прежде ее не видели. Мне дали понять, что она входит в группу торговцев и просто захотела поучаствовать сегодня в нашем празднике. Я надеюсь, что вы не возражаете.

Наталон слушал речь Киндана с отсутствующим видом, но тут жена схватила его за руку и повернула к Нуэлле, одновременно бросив на Киндана испепеляющий взгляд.

— Если я поступил неправильно, моя леди, — сказал Киндан, — то, уверен, можно в любой момент попросить ее уйти.

Наталон несколько мгновений стоял, переводя взгляд с Киндана на Нуэллу и обратно. Дженелла еще крепче сжала его руку и покачала головой.

— Я давно хотел послушать флейту, — сказал Наталон, немного подумав.

Далор, так и стоявший позади отца и матери и поначалу не прислушивавшийся к беседе, внезапно напрягся, заметив наконец Нуэллу, но тут же успокоился, услышав, о чем родители говорят с Кинданом.

— Как же хорошо она играет, — объявил он и метнул на Киндана взгляд, в котором нетрудно было прочесть и благодарность, и предупреждение.

Киндан кивнул.

— Что ж, мне нужно вернуться к своим обязанностям. — Киндан еще раз поклонился Наталону и Дженелле и быстро зашагал обратно к столу музыкантов.

Когда Нуэлла закончила, Киндан прошептал ей:

— Всё прошло хорошо.

— Не очень, насколько я слышала, — тоже чуть слышным шепотом отозвалась Нуэлла.

Киндан покраснел от мысли о том, что она слышала его слова — вернее, из-за того, что он так неловко передал их смысл.

Огорченный, он повернулся к толпе. Люди заволновались, ожидая нового музыкального номера. Но вместо того, чтобы снова сесть к барабанам, Киндан встал и запел первую же песню, которая пришла ему на ум. Это оказалась «Песня об утреннем драконе».

Уже после первой строки к его пению присоединился удивительно точный контрапункт. Это вступила Нуэлла на флейте. Красота мелодии так поразила Киндана, что он чуть не замолчал. Впрочем, сразу же спохватившись, он немного прибавил громкость и предоставил своей партнерше украшать песню музыкальными узорами.

Когда умолкли последние слова, флейта Нуэллы прощебетала последнюю фразу, и наступила полная тишина — первый раз за весь вечер. А потом раздались громовые аплодисменты. Киндан ужасно разволновался, увидев, что мастер Зист поднялся из-за стола и с силой бьет в ладоши, как и все остальные. Еще больше поразил его голос Нуэллы:

— Может быть, сделаем еще одну песню?

В итоге, они исполнили еще шесть дуэтов. Зенору даже удалось — при содействии Киндана — потанцевать с Нуэллой.